– Похоже на подделку, не правда ли? – вдруг прошептала Принцесса, наклонившись к моему уху.
Я ощутил ее дыхание, повернулся к ней, наши вис ки на мгновение соприкоснулись.
– Я об этом тоже подумал, – шепнул я. – А пленные германцы, видно, что настоящие.
После военной картины начался фильм. Назывался он «Дьявольский матчиш». Помешанный на какой-то загадочной чертовщине красавец с подведенными глазами соблазнил подругу своей жены, а саму жену свел со своим приятелем. Потом, разыграв ревность, довел ее до сумасшедшего дома. Любовницу (подругу жены) толкнул на самоубийство. Подстроил гибель приятеля. Спровоцировал своего сына-идиота изнасиловать младшую сестру. И тут же оба – брат и сестра – погибли. В финале красавец торжествовал среди горы трупов. Пианист мешал Бетховена с чем-то новомодным, может быть, с кекуоком или Скрябиным, словом, безумствовал. Кроме слова «безумство» ничего к этому синема не приложишь. Мне представляется, что нашему необразованному и дикому народу такое показывать нельзя, особенно в военное время, а то он совершенно сойдет с ума, или, как выражаются хохлы, «с глузду съедет». Впрочем, я, быть может, неправ, ибо мужик наш недоверчив и многие непонятные вещи не принимает близко, полагая, что это все барские штучки, кои нам не надобны.
Документ № 102
«…изучать мои новые обязанности. У прежней старшей сестры Ангелины Сергеевны разыгрался ревматизм, и она вернулась в Марфо-Мариинскую обитель. Теперь я – старшая сестра. Вникаю. Доктор Лобачев – отменный врач, но заниматься наведением порядка у него нет времени. Ангелина же Сергеевна по старости и немощи не справлялась. Везде неустроенность. Очень плохо кормят наших раненых. Всё больше кислой капустой. Вызываю Серафима Павловича, эконома. Он дрожит и глядит на меня круглыми испуганными глазами. Спрашиваю про учет ежедневных расходов. Никто, оказывается, его не ведет. Месяцы подсчитаны, говорит, выкладывает росписи. Вижу – суммы несусветно велики. На неделю обкладываюсь бухгалтерскими книгами. В них – чудовищный беспорядок. То ли это простое русское разгильдяйство, знаменитый „авось“, или этот вселенский хаос прикрывает воровство того же Серафима, разбираться я не стала, но установила новые правила, изучила местный торговый бюллетень с ценами на продовольствие, вмешалась в составление меню, и наши расходы значительно снизились, а еда улучшилась. Ты предполагал когда-нибудь увидеть свою сестрицу в роли финансиста, полицейского и старшего повара? Наверное, нет. Приезжай, увидишь, и, если сочтешь возможным, напиши об этом нашему папа! Пусть гордится своей дочерью!»
