Работали мы в Шушарах, где железнодорожники собрали и хранили старую технику. На нескольких путях стояли старинные теплушки, платформы, ржавые паровозы, пассажирские вагоны. Среди них – древний, четырехосный, тяжелый салон-вагон. Интерьер вагона был не раз переделан, но пропорции окон остались прежними. Наверное, менялись колесные пары и рессоры, но их конструкции, их очертания неизменно повторялись. И, главное, – сохранилась наружная обшивка вагона. Под многими слоями зеленой краски скрывалась старинная клепаная сталь. Головки заклепок были крупными, выпуклыми. Словом, снаружи этот вагон выглядел персонажем из моих папок и, думал я, быть может, именно в нем когда-то путешествовала загадочная М.?
Однажды в работе возникла пауза, не приехал вовремя главный наш артист – Филимонов. В связи с кинобумом толковые актеры были нарасхват. Чуя, что бум скоро кончится, они спешно зарабатывали, мотаясь с одной съемочной площадки на другую. Я бродил возле салон-вагона, искал точки съемки повыгоднее, поинтереснее и снимал его для себя. Хотел повесить большую фотографию на стену.
– Красивый вагон, – тихо сказал кто-то у меня за спиной, я вздрогнул и обернулся. Надя. Ее приближения я не почувствовал, не услыхал, и мне показалось, что она просто сама собой неожиданно материализовалась из воздуха.
– Да. Вот хочу большую карточку на стенку повесить, – сказал я.
– Сделайте и мне, пожалуйста. Я вам заплачу.
Ее темные очки уставились на меня, как глаза лемура.
– При чем тут деньги. Сделаю, конечно.
– Вагон этот настоящий. Больше семидесяти лет ему. Железнодорожники говорят, что в нем ездил царь. Потом Петр Врангель. А в Отечественную – Рокоссовский, – сказала она. – Очень хочу снять кино про то время, когда ездил в этом вагоне царь.
– Вот как? – Я удивился и не знал, что сказать. Удивился более всего тому, что она мне, малознакомому человеку, говорит о чем-то сокровенном. А как у них, у киношников, принято реагировать на подобные сообщения? Согласно кивать? Говорить, что это гениальная идея? Иронизировать?
– Давайте сниму ваш портрет, – сказал я. – Пока Филимонов не приехал.
– Мой портрет? А зачем?
– Мне директор приказал. Вас снять, оператора и актеров. Не только в работе, но и просто портреты. Отдельные.
– Терпеть не могу сниматься, – она повернулась, чтобы уйти.
– Постойте, – взмолился я, – мне правда нужно. А потом не будет времени. Послушайте, я сниму вас на фоне этого вагона. Получите и себя и вагон в одном кадре.
