— У меня такого диска точно нет, а у приятеля вроде что-то было. Я сейчас с ним созвонюсь и сгоняю по-быстрому. Подождете?
— Разумеется, подожду, — милостиво согласилась я, словно делала Валерке великое одолжение. Хотя можно подумать, что имелись другие варианты.
Не прошло и часа, как запыхавшийся Валерка протягивал мне кассету, улыбаясь во весь рот. Вообще-то он парень неплохой, добрый. Иногда только с громкостью переборщит, а так очень даже положительный.
«Привет, сегодня дождь и скверно…» — понеслось из старенького магнитофона. И я сразу вспомнила эту песню. По телу побежали сентиментальные мурашки. Ну, конечно. И строчки эти многозначительные: «Но может, черт возьми, нам снова…» Так вот о чем хотел меня спросить Валевич. Может, снова?
* * *
Гамак, привязанный одним концом к стволу черемухи, а другим к забору, тихо покачивался. Солнце, которое упрямо ползло на запад, обогнуло пышную крону дерева и теперь чувствительно припекало мою левую щеку. Ничего хорошего в этом не было. Щека — не блин, и не к чему ее румянить до корочки. И вообще кто придумал, что лежание в гамаке — это удобно. Просто еще один миф в стиле дворянского кантри наряду с игрой в салочки и хоровым пением под гитару на тему: «Слети к нам тихий вечер…» Я чувствовала себя рыбой в сетях, которая уже смирилась со сковородкой и перестала дергаться. Однако по законам жанра, отдыхая на природе, требовалось лежать в гамаке и млеть. Я и млела, ленясь даже прикрыть лицо от закатного солнца. По правде говоря, мерное покачивание и впрямь действовало гипнотически. И даже крупные ячейки моего веревочного ложа, едва прикрытые стареньким пледом, почти не давили на спину. Этот замечательный гамак Зойка откопала в кладовке в мое отсутствие. И тут же его приспособила для вечернего расслабона. Чудит барыня! Сама-то она, похоже, накачалась уже до тошноты. А потому атрибут роскошной загородной жизни великодушно был предоставлен в полное мое распоряжение. Между прочим, в кладовке у тетки Варвары обнаружилось много чего интересного. Я бы сказала, раритетного. Например, закопченный фонарь «летучая мышь». Потом еще раскрашенная гипсовая статуэтка читающей девочки — элемент наивного комнатного уюта небогатых «совков». Правда, цвета девочка была неопределенно бурого, косички и одну руку отбило безжалостное время. Но несмотря на общую замызганность и физическую ущербность, юная пионерка самозабвенно изучала толстую книгу, лежащую у нее на коленях. Наверное, что-нибудь назидательное и высоконравственное. И все-таки самой замечательной находкой был, разумеется, патефон. Удивительно — прадедушка лазерных музыкальных технологий выглядел весьма пристойно: гордо поблескивал изогнутым никелированным звукоснимателем, а на повороты ручки с готовностью отзывался плавным вращением диска, затянутого в алое сукно. В комплекте с ним отыскалась и коробочка с иглами, и стопка грампластинок Апрелевского завода. И как раз сегодня вечером мы запланировали устроить ретровечеринку.
