— Ладно, вернемся к зажигалке. — Удивительно, но теперь каждая следующая фраза давалась мне все легче. Словно открылись тайные шлюзы. — Дорогая безделица, такую хорошо дарить на память, правда? Вы ее и подарили. Близкому человеку. И надпись заказали в часовой мастерской. Коротенькую — «М от Л». Постороннему человеку буквы ничего не скажут, а знающему — память на всю жизнь. «М от Л». Эта «Л» меня поначалу смущало сильно. А на самом деле все просто до смешного. Леша! Например, «Матвею от Леши». Ну, или что-то в этом роде, ведь так?
Алексей Михайлович вдруг резко вскочил с места, подошел к окну и стал внимательно разглядывать улицу. Он ничего не говорил. Значит, можно продолжать. Я перевела дух. Сейчас предстояло выяснить самое болезненное. Я казалась сама себе неопытным медиком-практикантом, который лезет, трясясь от страха, непослушными, заскорузлыми пальцами прямо во вскрытую грудную клетку, подбираясь к бьющемуся сердцу.
— Алексей Михайлович, я не ошибаюсь, вы с Матвеем… — Господи, как же это сказать помягче! — Ну, одним словом… Матвей… он… ваш любовник?
Уф! Брякнула. Как в пропасть кинулась. Хотелось зажмурить глаза и втянуть голову в плечи в ожидании грома и молний. Но молний не последовало. Подлубняк молчал, по-прежнему не оборачиваясь. Только его крепкая шея стала совсем багровой. Значит, я не ошибалась.
— Так вот. Думаю, что именно Матвей спалил дачу. Спалил, чтобы убить Киру.
И тут Алексей Михайлович, наконец, обернулся. Я сидела против света и плохо видела выражение его лица. Услышала только сдавленный голос:
— А почему я должен вам верить? Ну, допустим, вы узнали, чья это зажигалка. Но мало ли где она найдена? Зажигалка — не доказательство. Зачем Матвею убивать Киру?
Ах, Алексей Михайлович, Алексей Михайлович! Играете чувствами людей, совершенно не принимая эти чувства во внимание.
— Я думаю, что причина преступления — банальная ревность.
И любовь. Непривычная, даже маниакальная, но любовь. Так хотелось мне добавить, но я этого не сказала.
— А что касается доказательств, то здесь вы правы — прямых доказательств у меня нет. Потому я и решила поговорить с вами. Выводы сами сделаете. Теперь все по порядку. Случилось так, что я познакомилась с Кирой незадолго до трагедии. И даже успела побывать у нее в гостях, да, да, не удивляйтесь. Так вот, когда мы беседовали, ей кто-то позвонил. Кира сердилась, разговаривала очень громко, так что обрывки фраз невольно слышала я. Ваша падчерица называла того, с кем разговаривала, Мальвиной. Тогда я решила, что ее собеседница — женщина, и потом еще долго так думала. Но не буду забегать вперед. Вернусь к пожару. Я знаю, что той страшной ночью вас не было в деревне. А вот ваш «Опель» в Малые Петушки приезжал. Я лично видела его ночью недалеко от усадьбы, но не придала этому факту никакого значения. Вы ведь наведывались в любое время, когда хотели?
