Ладонь сомкнулась на деревянной цапле Бардера. Катрионе страшно не хотелось расставаться с подвеской, но именно это нежелание делало отдарок не таким жалким. Она протянула резную безделку. Человек с торжественным видом принял ее, рассмотрел и улыбнулся. От этой улыбки даже Эсква показался девушке не таким страшным.
– Думаю, ты права, дитя, – заключил незнакомец. – Между нами должен состояться некий обмен. Нагильбран все время твердит, что я чересчур легкомыслен. А за эту прихоть он назвал бы меня крайне легкомысленным, – добавил он, свободной рукой коснувшись того места, где прежде висел талисман. – Это очень красивая вещь, и человек, который ее сделал, любит тебя такой любовью, какую не улучшить никаким волшебством. Я не стану отнимать ее у тебя. Послушай, дитя. Я одолжу тебе ожерелье. Я вернусь за ним, когда ты перестанешь в нем нуждаться. Возможно, завтра, когда займусь исправлением своих ложных догадок. А пока спасибо тебе за то, что одолжила мне подвеску.
Он мягко вложил цаплю ей в ладонь и поспешно удалился по проходу. Катриона, благодарно пряча в карман цаплю, едва успела оглянуться, чтобы заметить свирепо блеснувшего напоследок Эскву. Но тут толпа разразилась криками, и девушка повернулась к помостам.
Король, королева и принцесса наконец-то прибыли, последними из всех. Принцессу несла на руках маленькая, удивительно невзрачная женщина. Королева не отходила от нее ни на шаг – как показалось Катрионе, не столько из страха за дочь, сколько потому, что ей трудно было оторваться от любования ею, пусть это и стоило ей величественного появления. Катриона сжала пальцы на среднем камне талисмана, принадлежавшего человеку с саблей, и он мягко запульсировал, словно бьющееся сердечко. Она видела лица королевской четы и маленькой невзрачной женщины, хотя они находились в некотором отдалении, но не принцессы, затерявшейся в пене лент и шелков.
Люди в толпе вскочили на ноги, закричали, замахали руками, и Катриону подняло вместе с ними, хотя никто ее не коснулся. Четверо людей взошли по полудюжине низких ступеней на помост, маленькая невзрачная женщина передала принцессу королеве, и та сама бережно уложила дочь в колыбель. Катриона, как и предсказывала в разговоре с тетей два месяца назад, так и не увидела принцессу – только золотистый с белым и лиловым сверток. Ей лишь показалось, что прямо перед тем, как сверток исчез за бортиками колыбели, в воздухе мелькнул крохотный кулачок.
