— Как мило, что ты пришла, — обрадовался Мари-Жанне Бюзар. — Мы уже кончаем. Видишь, я был прав…
Об их свадьбе было объявлено. Она была назначена на следующее воскресенье, а в понедельник они уже будут в снэк-баре. Все, о чем мечтал Бюзар, почти сбылось, но он не испытывал никакой радости и сам не мог понять, почему это так.
— Знаешь, я чувствую себя, как в кино, — сказал он. — Видимо, я очень переутомился…
Гладкое, как всегда, лицо Мари-Жанны оставалось непроницаемым.
Бюзар съел плитку шоколада. Элен уговаривала его съесть еще бутерброд.
— Нет, не могу, не лезет, — отказался Бернар.
Начиналась его смена. Брессанец ушел в кладовку, и Элен понесла ему туда еду. Бюзар встал к прессу. Мари-Жанна молча стояла рядом с ним.
Бюзар быстро взмок. Он снял свою рабочую куртку и продолжал работать в майке, хотя в цеху вовсе не было так жарко. Мари-Жанне было в самый раз в плаще и шерстяном жакете. Этот цех самый новый на фабрике, и вентиляция здесь вполне приличная.
Бюзар потел все сильнее. Капли пота стекали у него со скул, падали в ямку над ключицей и медленно сползали под майку, которая их впитывала.
— Я сейчас вернусь, — проговорила Мари-Жанна.
Она вышла из цеха. Теперь походка у нее была решительная, и вернулась она почти мгновенно с флакончиком одеколона, который купила в ближайшей парикмахерской, на углу авеню Жана Жореса.
Бюзар поднял решетку, вынул игрушку…
Мари-Жанна смочила одеколоном свой батистовый вышитый платочек.
Бюзар отсек «морковку».
Мари-Жанна нежно вытерла платком пот с его лба.
— Продолжай, — говорила она. — Продолжай.
Она протерла ему виски.
Бюзар разъединил сдвоенные кареты и сбросил их в ящик. Зажегся красный глазок. Но Бюзар не поднял решетки. Форма не раскрылась. Пресс остановился.
Бюзар положил руки на плечи Мари-Жанны. Она продолжала тереть ему виски. Впервые она была с ним так ласкова.
— Бедный мой мальчик, — сказала она и прижалась к мокрому лицу Бюзара своим выпуклым лбом, гладким, как отполированное до зеркального блеска дерево дорогой мебели.
В глубине цеха кто-то свистнул. Другой рабочий издал губами звук поцелуя. Бюзар убрал руки с плеч Мари-Жанны. Он поднял решетку, вынул игрушку…
Мари-Жанна сунула флакон одеколона и платочек в карман Бюзара.
— До завтра, — сказала она. — В восемь часов я приду за тобой.
В это время Элен вернулась из кладовки, куда она относила еду брессанцу, и обе девушки вместе вышли с фабрики.
Они шли по авеню Жана Жореса. Мари-Жанна молчала. Она вспомнила потные плечи Бюзара и почувствовала себя гораздо более взволнованной, чем когда он лежал рядом с ней. Отныне вытирать ему пот — ее обязанность.
