Поль Морель рассмеялся.
— Только-то, — и он снова рассмеялся. — По поводу перечисления капиталов обращайся к отцу. Но если тебя устроят пятьсот франков…
— Нет, — ответил Бюзар. — Мне нужно триста двадцать пять тысяч. — И он принялся излагать свой план.
— Все это ты объяснишь мне завтра. Старик и так уже, наверное, не понимает, куда я запропастился…
— Выслушай меня.
У Бюзара был такой же упорно-решительный вид, как во время велогонки, когда он обогнал всех велосипедистов. Полю Морелю не хотелось затевать скандала. Отцу может не понравиться, что его сын занимает деньги у рабочих; впрочем, это могло ему показаться забавным: «Мой сын еще более жуликоват, чем я»; но кто его знает? Во всяком случае, он нашел бы недопустимым, чтобы его сыну выговаривал рабочий да еще при клиентах. Поль выслушал Бюзара и сказал:
— Я лично не против. Но обезьяна может заявить, что ты перезаразишь сифилисом все заведение…
Это было в его стиле: называть отца «обезьяной», будто сам он только рядовой служащий на фабрике, что он и пытался изобразить. «Перезаразить сифилисом заведение» — идиоматическое выражение, распространенное на предприятии, и Поль выучил его одновременно со словами «папа» и «мама».
— Уломай отца, — потребовал Бюзар.
— А почему именно триста двадцать пять тысяч?
— Мне позарез нужна эта сумма.
— Ты натворил что-нибудь?
— Нет. Но недалек от этого. Мне необходим пресс на шесть месяцев и четыре дня. Кстати, фабрика на этом ничего не потеряет.
— Не сомневаюсь.
— Не я первый…
В Бионне ходил рассказ об одном итальянце, который проработал на прессе три месяца, по двадцать часов в сутки, чтобы скопить денег на мотоцикл. Жена сменяла его на четыре часа, пока он спал.
— Ты же пропустишь летние состязания, — пробовал Поль переубедить Бюзара.
Бюзар не рассказал о снэк-баре, считая, что Поль Морель восстанет против его затеи из желания удержать его в «Этуаль» теперь, когда он стал лучшим после Ленуара гонщиком клуба и обещает даже вскоре опередить его. Но Бюзар ошибался.
Морель был убежден, что Бюзар случайно вырвался вперед во время гонок, и говорил: «Бюзар смелый парень, но не выносливый».
— Гонка меня вымотала. Нога до сих пор болит. В этом, году ничего хорошего мне не добиться.
Бюзар был убежден в обратном, но говорил так, стараясь отмести основное, как он предполагал, возражение Мореля.
— Ладно, попробую уговорить старика, — согласился Поль.
— Добейся! — И Бюзар нахмурил свои черные сросшиеся брови, придававшие ему вид человека, способного на отчаянные поступки.
