— Он поступает не по-товарищески, — сказала Корделия. — Этот паренек трудился больше него.
— Бюзар прав. Тот оплакивает приз. Терпеть не могу жадных.
— А может быть, ему и в самом деле нужны эти деньги, — заступилась за крестьянина Корделия.
— Он просто дрянь, — резко возразил я.
— Я рада, что Бюзар не виноват, — вставила Мари-Жанна.
— Ты ничего не смыслишь в спорте, — сказал я Корделии.
— А ты рассуждаешь, как фашист, — вспылила Корделия.
Вот теперь нас по-настоящему захватила гонка. Это я обожаю.
Я следовал за Бюзаром, он ехал все в той же позе: положив руки поверх руля и расправив плечи. Косые лучи солнца, падавшие из-за гребня горы, освещали его до пояса. Он гнал вовсю, но дышал ровно. Дорога ползла вверх среди куцей высокогорной травы. Последние деревья остались позади нас, внизу. До уже видневшегося впереди перевала было меньше полутора километров. Я представил себе восторг Бюзара и позавидовал ему.
Через перевал он проехал под аплодисменты болельщиков. Пригнув голову, он понесся вниз к Бионне по превосходной Сенклодской дороге. Я остановился, немного не доезжая белой линии.
Через пятьдесят секунд появился брессанец. Он продолжал быстро крутить педали.
— Переставь передачу! — крикнула ему Корделия.
Он послушался, но сделал это неловко, и цепь порвалась. Заменяя ее, он крикнул Корделии:
— Это вы виноваты! Вы за него!
В толпе раздались смешки.
— До чего же он глуп, — проворчала Корделия.
— Ей больше нравятся высокие, — сказал кто-то.
— А ты встань на ходули!
— Они ему помогают! — возмущался брессанец. — Приз должен был достаться мне.
Со всех сторон посыпались шутки. Смеялись даже те, кто ничего не расслышал.
Брессанец кинул злобный взгляд на толпу и нагнул голову, словно собирался броситься на подтрунивавших над ним людей.
— Ты теряешь время, — крикнула Корделия.
Брессанец вскочил на велосипед и понесся вниз по склону.
Первая группа велосипедистов проехала через перевал на три минуты двадцать секунд позже Бюзара, следовательно, между седьмым и последним поворотами он наверстал часть того времени, которое потерял, пока брессанец менял колесо. Опытных гонщиков гроза задержала больше, чем Бюзара и крестьянина, не понимавших, что из-за сплошной завесы дождя им приходится прилагать дополнительные усилия и что было бы разумнее брать подъем с меньшим рвением.
В основной группе находились оба лионца в зеленых майках, нагнавший их на пути к перевалу Ленуар в красной майке, греноблец в голубой и еще трое — всего семеро, самые лучшие гонщики.
