– Зачем быть лордом, когда можно стать королем?
Никто из Двух Изменников, похоже, не спешил помочь принцу Дейрону начать наступление на Королевскую Гавань. У них имелось мощное войско и к тому же три дракона. Но и у королевы также было три дракона (насколько они знали), а с возвращением принца Деймона и Крапивы стало бы пять. Лорд Пик предпочитал отложить всякое наступление до той поры, когда лорд Баратеон возможет подтянуть свои силы от Штормового Предела и присоединиться к ним. Сир Хоберт желал отступить назад в Простор, дабы пополнить быстро тающие припасы. Никого, казалось, не заботило, что их войско уменьшается с каждым днем, испаряясь, как утренняя роса, – все более и более ратников уходило тайком, возвращаясь к домашнему очагу и несобранному урожаю со всей добычей, что могли унести с собой.
Многими лигами севернее, в замке с видом на Крабий залив, еще один лорд нежданно для себя оказался скользящим по лезвию меча. Из Королевской Гавани прибыл ворон с посланием Рейниры к Манфриду Мутону: лорду Девичьего Пруда надлежало доставить ей голову Крапивы, девицы-бастарда, которая, как говорили, стала возлюбленной принца Деймона, и которую королева по сей причине обвинила в государственной измене. «Моему лорду-супругу, принцу Деймону из дома Таргариенов, не должно причинять зла, – повелевала ее милость. – Когда дело будет исполнено, отошлите принца обратно ко мне, ибо мы крайне нуждаемся в нем».
Мейстер Норрен, блюститель «Хроник Девичьего Пруда», повествует, что после прочтения письма королевы его светлость испытал такое потрясение, что утратил дар речи – и не обрел его снова, пока не испил три чаши вина. Вслед за тем лорд Мутон послал за капитаном стражи, за своим братом и за сиром Флорианом Грейстилом, своим первым бойцом. Также он повелел остаться и мейстеру. Когда все собрались, лорд зачитал письмо и испросил их совета.
– Такое содеять легко, – сказал капитан стражи. – Принц спит рядом с ней, но он уже стар. Вздумай он вмешаться – троих вполне хватило бы удержать его. Но я возьму шестерых, для уверенности. Желает ли милорд исполнить сие нынче ночью?
– Шестерых или шестьдесят – он все еще Деймон Таргариен, – возразил брат лорда Мутона. – Мудрее будет подлить ему в вечернее вино сонного зелья. Пусть найдет ее мертвой, когда проснется.
– Девица всего лишь ребенок, сколь мерзки бы ни были ее измены, – молвил сир Флориан, постаревший суровый рыцарь, убеленный сединами. – Старый король никогда не попросил бы о таком ни одного человека чести.
