Тело, которое сочли принадлежавшим Рейнис Таргариен, отыскали позже рядом с останками ее дракона, однако оно настолько почернело, что с уверенностью опознать в нем принцессу не возмог бы никто. Любимая дочь леди Джослин Баратеон и принца Эймона Таргариена, верная жена лорда Корлиса Велариона, мать и бабушка, Почти Королева без страха жила и умерла средь огня и крови, будучи пятидесяти пяти лет от роду.
Восемь сотен рыцарей, оруженосцев и простых ратников также расстались с жизнью в тот день. Еще сотня погибла спустя малое время, когда принц Эймонд и сир Кристон Коль взяли Грачиный Приют и предали смерти его гарнизон. Голову лорда Стонтона доставили в Королевскую Гавань и водрузили над Старыми воротами... но именно голова драконицы Мелеис, провезенная по городу в телеге, заставила толпы простого люда смолкнуть в благоговейном ужасе. Тысячи людей позже бежали из Королевской Гавани, пока вдовствующая королева Алисента не повелела наглухо запереть городские ворота.
Король Эйгон II не погиб, хотя ожоги причиняли ему столь сильную боль, что поговаривают, будто он молился о смерти. Его доставили в Королевскую Гавань в закрытых носилках, дабы сокрыть тяжесть ранений. Его милость не поднимался с постели весь остаток года. Септоны молились о нем, мейстеры поили его снадобьями и маковым молоком, но Эйгон спал девять часов из десяти, просыпаясь лишь дабы принять скудную пищу и заснуть вновь. Никому не дозволялось тревожить покой короля, за исключением его матери, вдовствующей королевы, и десницы, сира Кристона Коля. Супруга так ни разу и не попыталась навестить его – настолько поглотила Хелейну пучина собственного горя и безумия.
Дракон короля, Солнечный Огонь, был излишне велик и тяжел для перевозки, а сам не мог взлететь из-за поврежденного крыла. Он оставался в полях за Грачиным Приютом и ползал по пепелищу подобно огромному золотому змею. Первое время он кормился обгоревшими телами погибших. Когда с ними было покончено, люди, оставленные сиром Кристоном для охраны, стали приносить дракону овец и телят.
– Теперь вам должно править королевством, пока ваш брат не окрепнет достаточно, дабы принять корону вновь, – сказал десница принцу Эймонду. И сиру Кристону не понадобилось повторять дважды. Так одноглазый Эймонд Убийца Родичей завладел железной с рубинами короной Эйгона Завоевателя.
– На мне она смотрится лучше, нежели когда-либо на нем, – объявил принц. Впрочем, Эймонд не стал присваивать титул короля, он лишь нарек себя Защитником Державы и принцем-регентом. Сир Кристон Коль остался королевским десницей.
