Пока в Шапкине не перевелись коровы да овцы (коз держали всего 2-3 старушки), на бывших хуторских заимках - по закрайкам совхозных полей, лесным полянам и опушкам, в заболоченных низинах - заготавливали на зиму сено. По обыкновению в конце июня, когда уже можно было «оценить травостой», нескольким деревенским мужикам (а бывало, что и женщин включали «в комиссию») делегировали полномочия «нарезать» паи. Паи нумеровали, номера писали на бумажках, бумажки сворачивали в трубочки и кидали в шапку. А уже оттуда, на общем сходе, каждая семья тащила свое «счастье». Иногда запустить пятерню в эту шапку доверяли пацанам, и мы очень радовались, когда выпадала заимка подальше от дома да поближе к речке или пруду, где можно было в жару искупаться, наловить карасей. Если такого фарта не выпадало, и сенокос на речке доставался другим, родители утешали нас обещанием отыскать поблизости хотя бы родник...
Но вернемся, однако, в те самые 30-е, когда повсеместно шло колхозное строительство, а мои будущие родители - еще даже не муж и жена - только перебрались с западной окраины Смоленской области на восточную и осваивались на новом месте.
Переехали и поселились в Шапкино семьи Емельяненковых и Денисенковых в сентябре 1937 года. По рассказам матери, ее старшего брата - Игната Константиновича Денисенкова, у которого уже были жена и сын Иван - буквально сразу избрали председателем колхоза. А объяснялось это тем, что почти все местные мужики пропадали на заработках в Москве - благо, что до станции Батюшково всего семь километров и многие поезда здесь тогда останавливались.
Федор Емельяненков, мой будущий отец, с сентября 1937-го по март 1939 года работал счетоводом в колхозе «Победа». Сюда же он и вернулся в июне 1940 года - после повторной мобилизации на военную службу и участия «в польской компании» (в качестве командира орудия отдельного противотанкового дивизиона в Западной Белоруссии). Правда, колхоз к тому времени то ли был реорганизован, то ли просто переименован и назывался уже «1-е Мая».
До нашествия и после освобождения
По данным на начало 1941 года, помимо деревни Шапкино к нему относились Масалово, Лукьяново и Стрюково {Список колхозов Гжатского района Смоленской области с указанием населенных пунктов, числа колхозных хозяйств, единоличников, рабочих и служащих по состоянию на 1941 год - в личных записях М.Ф.Кабанова, ОММ Ю.А.Гагарина.}. Известно, что из 16 шапкинских хозяйств, четырнадцать состояли в колхозе, два оставались единоличными, рабочих и служащих в деревне не значилось, а всего населения было 52 человека.
