По данным гжатского уездного исправника Григорьева, недостающие средства на содержание школы были выделены в виде единовременного пожертвования распорядителя школы «местного волостного старшины Ивана Иванова (50 руб.) и крестьянина с. Покрова Ивана Сергеевича Курочкина (100 руб.)». Крестьянин Курочкин после этого события стал почетным попечителем школы (в обязанности попечителя, избиравшегося на три месяца, входили «заботы о материальном благосостоянии заведения»). Периодически и другими частными лицами школе оказывалась материальная помощь («иногда дают бесплатно письменные принадлежности»).
В следующем, 1875/76 учебном году, количество учащихся народной школы увеличилось: обучались 74 мальчика и 9 девочек. Из них «приходящих» - 63, «живущих при школе» - 20. Соответственно было увеличено жалование учителя (Андрея Васина) до 20 рублей в учебный месяц; кроме того, введена должность помощника учителя (первым помощником стал Иван Шестериков «...из Смоленской духовной семинарии»). Содержание последнему - 10 руб. в учебный месяц. От Гжатского уездного земства школе в этом году было выделено 200 руб., «по приговору» собрано от крестьян 204 руб. 70 коп.
Говоря о жаловании учителя в мишинском народном двухклассном училище (а оно отличалось не только в разных уездах, но и в разных волостях одного уезда), необходимо соотнести эту заработную плату с ценами на товары. Фунт черного хлеба (409 г.) стоил в то время зависимости от сорта 3-6 коп., фунт говядины 6-30 коп., фунт осетрины 25-80 коп. Жалование учителя в данной школе было таким же, как заработная плата разнорабочего в Москве. К слову, официальное содержание священника (в это время им был Григорий Стефанов), составляло 144 руб. в год, дьякона - 54 руб. в год, псаломщика - 36 руб. в год.
Общий процент грамотности детей в возрасте от 7 до 16 лет в Гжатском уезде (по отношению ко всему количеству детей учебного возраста) в конце XIX в. составил: мальчиков - 51,2%; девочек - 18,9%. По сравнению с остальными уездами Смоленской губернии - уровень достаточно высокий. Уверенность крестьян в необходимости образования подкрепляла и близость Москвы: большая часть мальчиков, достигнув 14-летнего возраста, уходила туда в «отхожие промыслы», а предпочтение при приеме на работу отдавалось грамотным. Кстати, этим же объясняется и следующая тенденция: практически во всех школах Гжатского уезда, и, в том числе, в мишинской, почти полностью отсутствовали учащиеся мужского пола, которым было бы более 14 лет. Низкий же процент грамотности среди девочек объясняется, во-первых, патриархальностью русской крестьянской семьи и, во-вторых, тем обстоятельством, что девочки очень рано становились помощницами матери по хозяйству, причем с 12 лет и до замужества они были практически незаменимыми.
