То, что дело неумолимо идет к развязке, Аркадий понял уже давно. Но какова будет эта развязка, даже он не мог предугадать. И никто не мог. Все случилось на следующий день, ночью.
Аркадию не спалось. Внизу, в своей комнате, была Катя. Возможно, спала, а возможно, и нет. Тоже мучилась, напряженно прислушиваясь к шагам на лестнице. Против своей воли Аркадий все равно об этом думал. О Кате, о том, что она влюблена в него, и спустись он сейчас вниз, войди в ее комнату, случится то, чего все, кроме, пожалуй, Женьки, так хотят. И Аркадий, и Нета, и сама Катя.
– О черт! – выругался он и, отбросив одеяло, вскочил. – Все! Больше не могу!
Он уже шел к двери, когда в коридоре раздались шаги. Это мог быть либо Женька, либо Нета. Кому-то из них тоже не спалось. Видеть лучшего друга Аркадию сейчас не хотелось. Впрочем, как и Нету. Поэтому он задержался в комнате. Когда шаги уже были на лестнице, крадучись, приоткрыл дверь и увидел Женькину макушку. Тот спускался вниз.
Аркадий подумал, что Женька спустился попить воды, в доме было душно, но потом услышал, как хлопнула входная дверь.
«Куда это он?» – напрягся Кирсанов. Идти в комнату Кати ему расхотелось. Происходило что-то странное. В доме у Одинцовой ясно чувствовалось растущее напряжение. Базаров сделался хмурым, видно было, что он нервничает. Возможно, Женька просто пошел подышать свежим воздухом и обдумать свое положение.
«Он единственный, с кем я могу об этом поговорить, – подумал Аркадий. – Если завтра я отсюда не уеду… Но я не хочу уезжать! Но если останусь…» Он решительно открыл дверь.
Мимо Катиной комнаты он прошел, зажмурившись и втянув голову в плечи. На улице было прохладно и тихо. Какое-то время Аркадий наслаждался прелестью короткой июльской ночи. Пахло свежескошенной травой, так вкусно, что хотелось зарыться в нее с головой. Воздух наконец-то был свежим, и измученное жарой тело погрузилось в него, будто в целительный источник. Голова сделалась ясной. Аркадий осознал, что дальше так продолжаться не может. Его ждет отец, который соскучился, ждет дядя. И ему, Аркадию Кирсанову, только двадцать три. Жениться в таком возрасте безумие, а просто так развратить невинную девочку, использовать ее, а потом бросить… Нет, этого он не мог. Потому что он Кирсанов. Его дед был человеком чести. И дядя человек чести. Что касается отца, как говорится, бог ему судья. Аркадий твердо решил уехать.
И вдруг в этой оглушительной тишине раздался крик. А точнее, рык. Даже непонятно было, кто кричит, мужчина или женщина? Аркадий не сразу сообразил, что крик доносится со стороны домика для гостей, а когда сообразил, понесся туда.
