Джесси и ее отец посмотрели друг на друга. Мисс Инглиш, уловив мимолетные взгляды, добавила:
— Эта черта может быть положительной для мужчины, но не для молодой женщины. Она может привести к неприятностям и душевным страданиям. Боюсь, что у мисс Джесси странные идеи относительно роли женщины в современном обществе.
Повернувшись к Джесси, она продолжала:
— Если даже вы не получили ничего полезного за два года пребывания в моей школе, мисс Джесси Бентон, то, надеюсь, вы будете помнить, что мы старались обучить вас быть прекрасной леди: выдержанной, спокойной, с хорошими манерами — самым важным в жизни женщины, без чего она теряет свое очарование и красоту. Нет ничего более нетерпимого, чем настойчивая, стремящаяся самоутвердиться женщина, отказывающаяся быть хорошей хозяйкой дома и матерью. Сенатор Бентон, надеюсь, вы не разрешите вашей дочери стать лидером в радикальном феминистском движении. Оно принесет ей лишь несчастье.
Незаметно скривив рот, он ответил:
— Верно, мисс Инглиш, жизнь первопроходца трудна. Скромным образом я пытался выступать в роли первопроходца. Вы правы, утверждая, что такой путь тернист.
Повернувшись к дочери, он заметил:
— Пожалуйста, не забудь, Джесси, сказанные здесь слова и, когда ты получишь сполна потому, что игнорировала наши советы, не утверждай, что мы тебе этого не говорили.
_/10/_
Джесси ожидала, что проведет ближайшие месяцы в работе с отцом, но из Черри-Гроув пришло известие, что одна из ее кузин собирается выйти замуж. Ее мать решила, что они поедут на Юг на свадьбу. Родители Джесси были в восторге от поездки, рассчитывая, как они полагали, что впечатления и пышность свадьбы развеют ее воспоминания о лейтенанте Фремонте.
В сопровождении отца они добрались до небольшого пароходика, который должен был довезти их по Потомаку до Фредериксбурга, а тем временем Джошаам доставил их обвязанные веревками чемоданы к задним сходням. После прощаний Джесси и ее мать расположились на носу судна и любовались тем, как небольшой корабль скользил по тихой глади реки.
По мере того как их судно удалялось от Вашингтон-Сити, Джесси заметила, что мать молодела, ее глаза становились более чистыми, бледные щеки порозовели, она распрямилась. Она принялась рассказывать дочери о своем детстве в Черри-Гроув, о красе и спокойствии поместья, и Джесси казалось, что мать сбросила добрых десять лет со своих плеч и вновь стала той красивой женщиной, какой она запомнила ее с детства.
