- Арнольдик! Дорогой! Что ты такое говоришь?! Это же возмутительно! Ты что - хочешь сказать, что тебе будет не хватать этих бандитских рож?!
- Ну что ты, дорогая?! Просто это, наверное, последнее приключение в моей жизни. И настоящая старость, теперь я знаю, приходит вместе с жизнью без событий, приключений и происшествий, что нам с тобой в дальнейшем и предстоит...
Но всем нам предстояло, увы, совсем другое.
- Папаня, я писать хочу! - загудел мне в ухо Петюня, переминаясь с ноги на ногу.
- Иди за кустики возле дороги, видишь? Иди, не бойся, никто не увидит.
Петюня пошел в кустики...
Вот так мы и попали в милицию.
Глава одиннадцатая
А кто мог знать, что в кустах притаились ретивые гаишники, караулившие неосторожных водителей с замеряющим скорость радаром.
Петюня же в сами кусты не полез, а совершил свои маленькие дела прямо на них, со всеми вытекающими на кусты и на притаившихся в них гаишников, обстоятельствами.
Из нас не забрали только лейтенанта Скворцова, про которого мы в один голос заявили, что спрашивали у него дорогу, а так видим этого гражданина впервые. Мы понимали, что милиционеру Скворцову только привода в милицию не хватало.
Приехавшие патрульные машины, вызванные мокрыми гаишниками, гостеприимно распахнули перед нами дверцы...
В отделении нас всех ожидал большой букет маленьких сюрпризов.
Для начала у меня обнаружили пистолет, про который я сам позабыл. Тут же всех нас обыскали с головы до ног и обратно.
После этого пришлось вскрывать кейс Арнольдика. Это оказалось не так-то просто, поскольку шифр замка он не называл, а кейс оказался бронированный. Все попытки вскрыть его закончились неудачей, взламывать его побоялись, опасаясь взрывчатки, так что отложили эти дела до прибытия специалистов. Тем более, что под сидением машины, которую мы взяли у бандитов оказался пакет с белым порошком, я даже, кажется, догадывался, что это за порошок, и сколько нам за него дадут.
После всего этого нас потащили фотографировать, заполнять карточки и снимать отпечатки пальцев.
Пока нас фотографировали, Арнольдик зачем-то спер рулончик старой засвеченной фотопленки, лежавший на подоконнике.
Я шепотом спросил его, на фига ему испорченная фотопленка, у него же нет испорченного фотоаппарата. На что Арнольдик важно ответил, что скоро я сам все узнаю.
Когда же мы покорно ожидали пока с нас снимут отпечатки пальцев, Арнольдик тихо спросил, нет ли у меня кусочка бумаги? На что я ответил, что если ему нужно в туалет, то там должна быть бумага, если его, конечно, отведут.
