- Вот это именно то, что нужно! - кивнул я. - Петюня! Сынок! Ты там подремли пока!
И заметив недоуменный взгляд Нинели, пояснил:
- Любит он коврики, шалунишка!
Я блаженно потянулся в кресле и порекомендовал старичкам:
- Вы устраивайтесь, приводите себя в порядок, готовьте обед, а за обедом мы с вами обсудим текущее положение дел, и что нам предстоит предпринять для того, чтобы избежать дальнейших неприятностей.
Чтобы не смущать старичков, я сделал вид, что задремал, наблюдая за ними сквозь опущенные ресницы, которые слегка щекотали мне губу.
Нинель, приняв душ, сидела в кресле, обмотав голову полотенцем. Арнольдик носился по квартире. Нинель слабым голосом попросила его:
- Дорогой, прекрати, пожалуйста, бегать. Ты, наверное, голоден, подогрей себе супчик... И, кстати, ты поменял брючки?
Арнольдик отозвался весьма сердито:
- Дорогая, я не забыл поменять брючки, хотя воспитанные люди о таких вещах не спрашивают. А супчик я уже поставил греться.
- Ну что ты кипятишься, дорогой? Я понимаю, что все это от нервов, но ты же ни в чем не виноват! Это я ударила этого бугая.
- Да разве об этом речь? - схватился за голову Арнольдик. - Надо думать о том, что мы будем делать, когда милиция придет нас арестовывать. А она явится с минуты на минуту, уверяю тебя. Надо решить, что мы будем говорить им, а мы бог знает о чем разговариваем.
- А о чем мы должны разговаривать? О любви, дорогой мой, уже все рассказано, как пелось в некогда популярной песенке. А про всякую глупость просто не хочется говорить. Ну, придет милиция, ну и что? Расскажем им все, как было.
Арнольдик возмущенно запротестовал:
- Ну уж нет! Так совсем не годится! Я скажу, что это я его ударил! Я все же мужчина!
Нинель притянула его к себе и, поцеловав в лоб, отпустила.
- Милый ты мой, каждый должен отвечать, если уж придется, только за им содеянное.
- Но меня-то наверняка простят! Я воевал! Я работал! Я заслужил...
- Вот и получишь, что заслужил, если будешь на себя наговаривать. Помалкивай лучше, тоже мне, Дон-Кихот.
- Почему это я должен помалкивать?! - взвился Арнольдик.
Но спор их прервал требовательный звонок в двери. Звонок был узнаваем: так всегда звонит Неприятность.
Старички переглянулись, Нинель встала с кресла, поцеловала в макушку сидевшего рядом Арнольдика, и попросила его:
- Открой, пожалуйста, милый, я что-то трушу немножко.
Арнольдик нерешительно затоптался на месте:
- Может быть скажем, что нас никого нет дома? - неуверенно предложил он.
