Участковый сделал было шаг к нему, чтобы помешать, но старый цыган уже уходил сквозь толпу, глядя в нее и насквозь. Следом, гордо вскинув голову, шла пожилая цыганка, стараясь никого не коснуться.
Ушли цыгане. Ушло с крыльца, так ничего не сказав, поселковое начальство. Только люди долго еще стояли возле опустевшего крыльца. Стояли молча, словно ждали, что придет к ним кто-то и объяснит им, что же с ними со всеми такое произошло, и скажет, что же им теперь делать.
Тяжело было у всех на душе. Долго стояли так вот, молча. И только когда солнце стало садиться, кто-то повернулся и пошел в сторону табора. И следом за ним, словно только этого и ждали, потянулись остальные.
А когда поднялись на холмик, за которым стоял табор, замерли, увидев, что табора нет.
Вот так вот: был - и не стало. Даже угольков от костров не осталось, только голая земля, аккуратно выметенная в том месте, где пламя плясало. И все. Были цыгане - не стало цыган. Даже денег за работу, которую сделали, не взяли. Как потом выяснилось, паспорта им участковый вернул, а деньги они взять наотрез отказались.
С тех самых пор к воровству и пропажам в Мытарино относились с большой осторожностью, тем более, что жители Мытарино за обиду свою, причиненную ими цыганам, остались не прощенными.
Чтобы попросить у ветра прощения, его сначала догнать нужно...
Но инструмент, как ни искали, не находился. А инструмент - это все же не веревка со двора. Тут еще обнаружилось, что пропали у Павла Огородникова грабли деревянные, он граблями этими сено ворошил, для кроликов собранное. А у Потаповых большую корзину со двора как ветром сдуло.
После этого уже осторожно зашептались, стало ясно, что в поселке завелся вор.
Как всегда, в центре событий оказались вездесущие мальчишки. Они примчались к дому участкового, потребовав у его сыновей немедленно разбудить отца, заявив, что точно знают, где все украденное за последнее время: и веревка, и грабли, и инструмент, и все остальное. Но скажут они об этом только Тарасу Мироновичу лично, да и то только тогда, когда он даст им подержать в руках пистолет. Они бы и сыновьям его сказали, но все в поселке, включая мальчишек, знали, что сыновья участкового ходят с пустыми кобурами, а пистолеты их лежат надежно запертые в служебном сейфе, ключ от которого у самого Тараса Мироновича.
Что было делать сыновьям? Пришлось ради раскрытия взволновавших весь поселок краж, прервать так любимый и чтимый отцом послеобеденный сон.
