И мы пошли с Яко по улицам – в лужах и грязи, замешанной на примерзшем снегу. Ноги вязли и расползались, и я подумал: как хорошо, что когда-то нашли карасубазарцы способ ходить по своим великим грязям – на ходулях или на деревянных колодках…
Мы подошли к православной церкви, единственной оставшейся в ценности и сохранности. Построенная еще в конце XVII века и чудом уцелевшая, она сверкала и сияла реставрацией, двумя-тремя нищими снаружи и горсткой верующих внутри… Итак, что мы имеем? Один православный собор – Свято-Николаевский, две мечети, ни одной синагоги и ни одного каала.
– Ну что, двинем в сторону православного кладбища?
– Да, это на склоне горы Дорт-Куль.
Уже подходя к кладбищу, я увидел, что большинство надгробий было повалено, словно игральные кости домино. Причем мраморные или белокаменные, побитые, конечно, не только временем, но и хамским отношением к прошлому, к предкам… «Здесь покоится Киния Долма, скончалась 7 сентября 1900 года в возрасте 56 лет», «1888 год, 55 лет от роду, Кирькула Куластрова», «Здесь покоится прах Екатерины Александровны Пановой», «Здесь покоится младенец Николай Николи, скончался 13 июля 1908 года»…
– А бывало и того похуже, когда мраморное надгробие обматывали проволокой и, подцепив за бампер «жигулей», утаскивали неизвестно куда при свете дня. И никому ничего не надо, – грустно сказал Яко.
Теперь наш путь пролегал в сторону горы Исткут, прямо к мосту над Карасу, в бок которой с мощной вертящейся силой била узкая, но жирная речка Бурульча – один из основных горных притоков Карасу. Мы шли опять в сторону Ташхана мимо виноводочного завода и того же самого базара, и я мечтал съесть кусок вареной баранины, но нигде ею даже и не пахло.
– В свое время в крепости Ташхан сидел Богдан Хмельницкий, перед тем как его отправили в Польшу. И даже Григорий Иванович Котовский, перед тем как стать знаменитым красным полководцем. Мощная крепость была, все равно взорвали, хоть часть осталась благодаря нашему крымчаку Токатлы, – он основал музей в городе. И теперь здесь все крутится вокруг осколков былого величия: тут знакомятся, идут отсюда на Ильинскую улицу, особенно хорошо летом, прохладно, с гор дует ветерок, и мальчишки бегают отсюда окунуться в Карасу. Кстати, раньше каждый район города купался на своем участке берега, даже дрались между собой за владения. А Котовского убил завербованный еще в Первую мировую войну немцами агент и скрылся аж на Дальнем Востоке. Но НКВД искало его повсюду. И вот однажды аж в Приморском крае, на станции под Артемом, где и поезд-то стоит полминуты, к нему в окошко постучали, он успел только сказать: «Я так и знал, что вы меня найдете, хоть через десять лет».
