А летом 1864 года первая совместная поездка за границу.
В Вене Серов знакомит жену с предметом своего увлечения — с великим Рихардом Вагнером. Вагнер проводит с Серовыми целый день, веселый и радостный для всех троих. Прекрасное отношение Вагнера к Александру Николаевичу не распространялось, однако, на творчество Серова. Немецкий композитор был так переполнен собой, своей музыкой, своими замыслами, что его хватило только на то, чтобы полистать партитуру «Юдифи» и, приветливо улыбаясь, заметить: «Ну, оркестровать-то вы умеете, я это знаю…»
В Карлсруэ Александр Николаевич повел жену к Листу. Он давно мечтал о встрече со своим старым и, казалось бы, искренним другом, отношения с которым поддерживались еще со времен первого приезда Листа в Россию. Уж он-то найдет время внимательно познакомиться с оперой, отметит ее новаторство, ее своеобразие. Лист ведь следит за всей мировой музыкой — не то что Вагнер, для которого мир ограничен немецкой музыкой, немецким эпосом.
По дороге, рассказывая жене о Листе, в сотый раз припоминая его слова, его выражения, его тонкость и доброжелательность, Серов вдруг оборвал фразу и побежал за седым господином большого роста, шедшим скорым шагом посреди улицы. Весь облик его выражал что-то величественное, царственное: на нем была длинная аббатская одежда. Это был Лист!
Встреча действительно оказалась нежной и трогательной. Но увы! К творчеству Серова Лист был еще менее внимателен, чем Вагнер. В тот день, когда Серовы явились к нему, он полистал партитуру, небрежно проиграл два первых действия «Юдифи» и заявил:
— Я эту оперу не признаю: она недостаточно интересна. Я правду говорю только своим друзьям— это их привилегия, я перед ними никогда не кривлю душой.
Однако эта правда была явно несправедливой и поверхностной. Она больно задела русского друга и его юную жену. Связь Серова с Листом после этого инцидента не порвалась, внешне все оставалось по-прежнему, но интимность кончилась навсегда.
К счастью, Серовы недолго переживали невнимательность иностранных друзей — слишком много было других ярких, радостных впечатлений, заставляющих забыть минуты разочарования. К тому же они были слишком полны друг другом и своими переживаниями. Валентина Семеновна увлекалась постоянной переменой мест, удивлялась всему новому, невиданному, а Серов с наслаждением показывал Европу своей милой спутнице. Заграница дала обоим массу впечатлений — целый калейдоскоп. Но пора было возвращаться домой.
