– Наши боги глухи к моим жалким попыткам, – смиренно сказал старик, – пойми же, как свиреп наш повелитель, если я не убоялся их гнева и обратился к твоим родовым богам!
Тогда соседский колдун сам залился слезами. И, вытерев покрытое ритуальными шрамами и магической раскраской лицо, он провёл старика к заповедной пальме в глубине Чёрного леса. Достав из дупла щепотку чёрного порошка, Кубулу-фуфу пошептал над ним, завернул в пальмовый лист и подал старому колдуну.
– Подсыпь этот порошок в пищу злодею, прочитав при этом любое проклятье, и наутро он не проснется. На его лице будет сиять улыбка, поэтому никто не заподозрит, что он умер не своей смертью.
Старик горячо поблагодарил Кубулу-фуфу и поплёлся в деревню. Там, улучив момент, когда старшая жена вождя пошла в хижину, он подсыпал порошок в любимую грозным вождём похлёбку из песчанниковых пружинников. Пробормотав самое страшное заклинание, Салако-мбенбе собирался было скрыться, но внезапное сомнение овладело его душой. А что если Кубулу-фуфу посмеялся над ним или задумал ещё что-то более недоброе? Варево в котелке уже начало закипать, и Салако-мбенбе, проявив необыкновенное для его возраста проворство, сунул руку в набедренную повязку и достал оттуда кусочек ритуальной пальмовой гнили, чтобы отвести от себя порчу. Прошептав нужное заклинание, он кинул комочек в котелок. Старик еле успел завернуть за угол хижины, как услышал шаги главной жены и её голос, сообщающий младшим жёнам, что похлёбка из пружинников готова и пора отнести ее повелителю.
На следующее утро Салако-мбенбе на подгибающихся ногах бродил вокруг жилища вождя. Он ждал, что кто-то из жён в ужасе позовёт его, увидев улыбку смерти на ледяном лице мужа. Но вместо этого, откинув полог из пальмовых листьев, на свет вышел, жмурясь, сам грозный вождь. Но в одном Кубулу-фуфу не солгал. Улыбка на его лице была. Вождь только что придушил старшую жену за то, что она недостаточно быстро подала ему калебас с пальмовым вином.
Старик дрожащим голосом поприветствовал властелина и бросился в соседнюю деревню, горько сожалея, что никому не сможет рассказать о подлости молодого колдуна. Кубулу-фуфу встретил его по дороге (он сам ожидал новостей) и с удивлением выслушал старика, который набросился на него с упрёками, перемежая их проклятиями и горестными вздохами.
– Я не понимаю, – задумчиво протянул молодой колдун, – чёрная пальмовая пыль и слова проклятия всегда действуют безотказно. Не скажешь ли, что ещё было в котелке?
