— Хм, как открыла и попала!
— Чем?
— Ключами! — и тут, до Земского дошло.
Он — не давал ключей Воропаевой. Он, никогда не давал ключей от своей квартиры — никому — кроме Борзова. А значит…
Земский, со страхом посмотрел на Воропаеву. Та кивнула и грустно сказала:
— Вот, вот! Молодец! Умный мальчик! Уже начинаешь кое, что понимать!
Земский тяжело вздохнул:
— Ну и где?
— Что где?
— Где ты их нашла?
— А ты как думаешь? У кого они могли быть?! Я вот тебя хочу послушать!
Земский задумался. Он закурил сигарету. Налив себе водки — выпил. Воропаева внимательно наблюдала за ним. Она ждала. Как ждет львица перед прыжком — свою жертву. В ее глазах мелькнул огонек охотника. Альберт, откинулся назад и, облокотившись, спиной на стену — закрыл глаза.
Помолчав, он спросил:
— Ты их нашла у Борзова? Где он? Он жив? Вы разыграли его смерть?
— Нет.
— Он мертв?
— Да! Его нашли с перерезанным горлом. На окраине. Он мертв. Твой друг мертв. Но рядом с его телом — я нашла вот это! — Воропаева швырнула на стол связку с ключами.
Они, звякнули металлом и ударились — о фарфоровую сахарницу.
Альберт, посмотрел на ключи и, затянулся сигаретой:
— Ты нашла их на месте преступления? Как вещь док? Что теперь? Что ты от меня хочешь?
— Хм, я хочу услышать от тебя правду! Скажу так — это не вещь док! Я нашла и спрятала! Я спрятала — потому, как была уверена, что это ключи, от твоей квартиры!
— Почему?
— Потому. Что от его квартиры — от квартиры Борзова, были у него в кармане. У трупа. А, твои — лежали рядом! Вот, я и решила проверить — сегодня. Насколько, я права! Пришла — и открыла!
— Значит — ты не ошиблась!
— Это все?!
— Что все?
— Все, что ты мне хочешь рассказать? Послушай Земский! У нас с тобой была любовь в институте. У нас с тобой хорошие дружеские отношения — но это не значит, что я буду тебя покрывать! Даже если я захочу — тебя покрывать. То не смогу!
— Почему?
— Потому, что я не знаю, что ты сделал! И во вторых — ты мне не доверяешь! А, как я — могу покрывать человека, который мне не доверяет? Пусть, даже человека, который был мне дорог! — голос Воропаевой сорвался.
Альберт увидел, что у нее на глазах блеснула слеза. Он хотел взять ее за руку, но сдержался. Тяжело вздохнув — тихо вымолвил:
— Лена. Я, правда — был тебе дорог?
— Конечно!
— Лена! Извини! Я просто не хочу тебя вмешивать в это дерьмо, в которое попал сам!
— Придется Алик! Придется! Я ведь следователь ко всему прочему! И хуже будет, если об этом дерьме — в которое ты вляпался, узнает кто — то другой! Поэтому рассказывай!
