— Хм, а лицо его запомнил? — Елена постучала ногтями о крышку стола.
— Ну, так, относительно. Глаза такие почти белые, как не живые. И нос крючком. Вот, пожалуй, и все. Сильно то я его не рассматривал. Там темно. Да и мгновение все длилось. Единственное — он маленького ростика был. Такой щупленький. И все.
Воропаева с Хвалько переглянулись. Игорь сложил руки на груди и тяжело вздохнул:
— Дай ка я угадаю. Черная куртка, черная вязаная шапка на башке? Да?! Так одет был?
Земский с удивлением посмотрел на опера:
— А вы откуда знаете?
— Хм. Типичные приметы современного киллера. Что тут знать! — ехидно хмыкнул тот.
— Да, действительно, приметы то не очень. И с чего ты взял, что он убийца? Что у него взгляд не добрый был? Может, он тоже, в гости к кому ни будь, приходил? — разочарованным голосом, поддержала Хвалько Елена.
— Ну, я вам сказал, а вы уж решайте — важна эта информация или нет! — обиделся Альберт. — И вообще! Вы, что меня подозреваемым сделать хотите? Если так — я, без адвоката вообще ничего говорить не буду!
— А как вы хотели? Да, вы вполне тяните на подозреваемого в совершении этого убийства! Вполне! И если бы не Елена Петровна, то я вас закрыл бы к чертовой матери — суток на тридцать! До выяснения обстоятельств! Там бы вы быстро заговорили! — прикрикнул Хвалько.
Воропаева вновь покосилась на него, и опер осекся.
— Что били бы? Или противогаз на голову бы одевать стали — чтоб признался? Какие там у вас методы повышения процента раскрываемости?
— А ну! Заткнитесь оба! Заткнитесь! — Елена хлопнула по столу ладошкой. — А ты Игорь действительно — отправил бы парней своих, проверить. Живет ли тут человек подходящий под описание примет маленького и щупленького! Нечего тут цирк устраивать! А ты Алик, тоже — кончай пить и говори, о чем разговаривали с Верой! Официально — я буду в протокол заносить твои показания! Потом распишешься!
Альберт тяжело вздохнул и еще раз повторил — то, что сказал минуту назад. Елена писала быстро. Она отрывалась от бумаги и смотрела в глаза Земскому. Но ее взгляд не смущал. Альберт был пьян и говорил неправду с легкостью. Ему даже доставляло удовольствие — обманывать Елену и Хвалько. Когда Воропаева дописала протокол — она протянула лист Земскому. Тот не глядя, расписался.
— Нет, тут надо еще дописать — с моих слов, записано, верно, мною прочитано, — пояснила Воропаева.
— Хм, интересная штука, Ленка выходит — кто бы знал, тогда. Ну, в те моменты, когда мы в подъезде, по вечерам стояли, что ты допрашивать мен будешь? Вот какая штука жизнь то?!
