Пуховики необходимо было получить не позднее сентября, иначе не избежать паузы в межсезонье, а это заморозит деньги почти на год. Родик сочинил длинное письмо, являющее собой смесь гарантийных обязательств и критику мировой банковской системы. К нему он приложил копии платежных документов с гербовыми печатями и какие-то цифры телеграфных авизо, предоставленных ему банком. Большего он сделать не мог. Через несколько дней от китайцев пришел ответ, что реквизиты авизо ими проверены, но денег по таким реквизитам не отправлено. Тон письма был неприятным. Родик, взяв с собой главного бухгалтера Валентину Петровну, понесся на Плющиху в банк. В банке царила напряженная атмосфера, Родик почувствовал это, только переступив порог. Людей было непривычно много. Они кучковались и что-то обсуждали.
Не удовлетворившись заверениями начальника отдела, Родик потребовал встречи с управляющим отделением банка. Разговор оказался странным. Управляющий, с одной стороны, заверял, что деньги отправлены, а с другой — пускался в путаные объяснения о длинной цепочке платежей, порядке расходования валюты и о сложностях молодого валютного рынка страны. При этом он часто употреблял специальные термины, и Родик, не выдержав, позволил себе заявить, что, по его мнению, банк просто использует его деньги для своих целей. Он потребовал проведения проверки по всей цепочке платежей, настаивая на том, что телеграфный перевод не может идти так долго. Управляющий, прекратив сыпать терминами, дружелюбно улыбнулся и заверил Родика в том, что все необходимые проверки будут срочно сделаны и оснований для беспокойства нет. Покинув его кабинет, Родик наткнулся на группу людей, шумно обсуждающих аналогичную проблему. Извинившись, что вмешивается в чужой разговор, он спросил, надолго ли задержан их платеж. Оказалось, что их деньги идут уже более двух недель. По предположению этих людей, возникли какие-то принципиальные проблемы с иностранными банками или готовится новый закон, в преддверии введения которого банк задерживает валютные платежи. Беспокойство Родика возросло. Он обзвонил всех знакомых, деятельность которых хоть как-то была связана с валютными операциями, и констатировал, что ничего нового узнать не удалось…
Воспоминания оборвались, душу затеребило новое чувство. Родик не сразу его распознал. Он никак не мог смириться с тем, что у него вырвали средства для решения задачи. Может быть, навсегда. Разум предлагал подождать, а натура противилась этому. Тут он впервые за всю сознательную жизнь ощутил беспомощность.
