Я чрезвычайно горжусь тем, что участвовал в исследованиях, которые помогли узнать, как обнаружить, предупредить и уменьшить риски, чтобы шаттлы снова могли летать, не причиняя больше вреда ни одному человеку. Мы должны были сделать три вещи: во-первых, снизить вероятность повреждения корабля во время набора высоты; во-вторых, найти оптимальный способ выявления повреждений, пока шаттл находится в космосе; в-третьих, разработать методы устранения повреждений прямо на орбите. Вскоре после гибели Columbia я возглавил отдел робототехники в НАСА, ответственный за разработку космических роботизированных систем и за обучение астронавтов и космонавтов использованию этой техники. Так что я оказался в полной мере вовлечен в поиск решения двух последних задач. На самом деле каждый сотрудник нашей организации вносил свой вклад в общие усилия, несмотря на подавленное моральное состояние и чрезвычайно низкую общественную поддержку космических программ. И мы успешно выполнили поставленные задачи. Мы предложили новый способ установки и диагностики теплоизоляции; мы разработали методику осмотра корабля на орбите (адаптировали некоторое неиспользуемое оборудование Canadarm и соорудили для шаттла что-то вроде операторского крана с видеокамерой и таким образом могли осматривать снаружи все слабые места корпуса корабля); мы выяснили, как можно использовать специальный клей, чтобы ликвидировать повреждения в открытом космосе. А еще у нас всегда был подготовлен спасательный шаттл на случай, если с кораблем в космосе что-то случится. Шаттл стал намного безопаснее, и в дальнейшем мы не потеряли ни одного члена экипажа. Мне больше не представился случай полетать на этом космическом корабле, но если бы такая возможность была, я бы не раздумывал ни минуты.
Я вовсе не ищу смерти. Я даже не люблю щекотать себе нервы. Некоторые астронавты любят. Сидеть затянутым ремнями наверху, по существу, огромной бомбы само по себе очень рискованно, так что совершенно нет нужды поднимать ставки. Меня никогда не привлекал риск ради острых ощущений, как, например, банджи-джампинг (прыжки на резиновом канате). Я могу понять адреналиновых наркоманов, которых захватывают подобные развлечения. Но я не из таких людей, и меня такие штуки не захватывают.
По-моему, рисковать стоит только в том случае, когда есть хорошая вероятность, что риск будет вознагражден сполна и результат перевесит опасность. Исследование бесконечной Вселенной и расширение границ человеческих знаний и возможностей представляются мне довольно значимыми наградами, так что я принимаю риски профессии астронавта, но с большой осмотрительностью: я хочу понимать эти риски, управлять ими и снижать их на столько, на сколько это возможно.
