- Но он, же умер, Витя...
- Он живой, Марина, живой! Ты просто не готова сейчас принять это, но ты справишься.
- Я не почувствовала радости когда он вошел к нам в дом, не кинулась к нему на шею, не обняла, не поцеловала...
- Это говорит о твоей растерянности от неожиданности происшедшего. Это пройдёт.... Успокойся, всё встанет на свои места.
Марина резко повернулась к Виктору лицом, глаза её пылали огнём, в них плавились боль и страсть.
- Ты отдаёшь себе отчёт в том, что говоришь? Я ведь люблю тебя, а ты так сразу отходишь на второй план. Почему, Витя?
Виктор вернулся в кресло и жестом предложил сесть Марине. Марина просто присела на краешек своего кресла и вопросительно посмотрела на Виктора.
- Понимаешь, Марина, Павел живой, он вернулся оттуда только благодаря тому, что верил в тебя и в то, что ты несмотря ни на что его ждёшь. Павел мой друг, я очень хорошо помню, как он восторгался Симоновым и его строками о верности и умении ждать. Пусть он не пришел ко мне и не я первый узнал, что он жив, это ничего не меняет. Он пришел к тебе, той, которую он любит, к тебе Марина, которая проводила его и обещала ждать.
- Но ведь прошло полтора года как министерство обороны прислало мне сообщение о том, что Паша погиб в бою...
- Это не всегда, так как они пишут, Марина. В бою не только погибают, исчезают бесследно, пропадают без вести.... Всегда остаётся вопрос, если нет возвращённого родителям тела.
Марина замерла, и из её глаз обильно хлынули слёзы.
- Они не привезли его... и не похоронили, а я как сомнамбула поддалась первой мысли, первой эмоции и похоронила Павла в своём сердце. Когда он узнает, никогда не простит мне.
В комнате надолго повисло тягостное молчание. Виктор, поднявшись из кресла, подошёл к бару, встроенному в стену и, открыв, забранную цветным стеклом дверцу, взял початую бутылку шотландского виски 'Хейг'.
-Выпьешь? - Виктор поставил перед Мариной две огромных пузатых рюмки для коньяка. - Этот виски мягкий и сбалансированный напиток, прекрасно воздействует на нервную систему.
- Совсем немножко, на самое донышко, пожалуйста..., - Виктор плеснул Марине, а себе наполнил рюмку до половины и, не дожидаясь пока пригубит она, залпом опрокинул в себя напиток.
Он снова опустился в кресло и вновь наполнил свою рюмку. Виктор поднял свои, полные боли глаза, и посмотрел в глаза Марины
