Почему хорошие люди совершают плохие поступки. Понимание темных сторон нашей души | страница 72
Когда ко мне на сеансы психотерапии приходят семейные пары, самый первый вопрос, который я задаю себе в уме: каков уровень их эмоциональной зрелости. Совершенно очевидно, что эта зрелость – не обязательно функция возраста и житейского опыта. Это скорее функция личностной силы и, если воспользоваться несколько старомодным выражением, силы характера. Как ни печально, на тот момент, когда большинство супругов обращаются за помощью к психотерапевту, ячейка общества оказывается порядком потрепанной, накоплены взаимные обиды, добрая воля исчерпана, уступив место азартному обмену упреками. Психотерапия в случае некоторых пар может даже повлечь за собой ухудшение отношений, потому что такие вооруженные вылазки причиняют новые, порой непоправимые раны. Помнится, в старой песенке Карли Саймон превозносятся доверие и открытость: как это хорошо, когда двое во всем доверяют друг другу. Правда, в последнем куплете певица с грустью признается: «Хотела бы я не знать кое-каких твоих секретов». Так что не стоит переоценивать даже такую вещь, как «открытость в отношениях». Впрочем, не хочу, чтобы меня обвиняли в том, будто я потворствую скрытности, можно со всем основанием полагать, что материал, даже оставленный под спудом, все равно даст протечку в ходе повседневной жизни и отравит воздух, которым дышит семья.
Оценивая силу взаимоотношений, на самом деле, в первую очередь, смотришь, силен ли сам человек как личность, достаточно ли он зрел, чтобы принять на себя ответственность за свою жизнь. Все с готовностью кивают головой утвердительно и указывают на те сферы в своем внешнем мире, за которые они действительно отвечают, притом вполне успешно. Но часто ли они снимают мерку с несоразмерной величины своих эдемских ожиданий, переносимых на партнера? Никто из нас не свободен от глубинной, архаической фантазии, будто другой способен сделать так, что наша жизнь заработает на нас, наделит смыслом, принесет облегчение былым ранам и, если повезет, избавит от тягот взросления и последующей взрослой жизни. Теневая задача здесь поистине способна обескуражить кого угодно, поскольку придется сделать шаг в край сомнений и тревоги, принять более широкую дефиницию самого себя и окончательно признать тот факт, что мы были и продолжаем быть одинокими, радикально одинокими в этом мире, особенно в отношениях с другим человеком.
Если верить старой поговорке, лучше быть одному, чем хотеть быть одному. Но когда общая тональность масскульта сводится к тому, как найти «магического другого» или как развлечься, чтобы поменьше оставаться одному, мы понимаем, что за суетой нашей переполненной событиями и встречами жизни кроется Тень одиночества. (Один мой коллега-психотерапевт как-то сказал мне следующие слова: «Я занимаюсь психотерапией с другими, чтобы легче сносить собственное одиночество».) Есть и еще одна поговорка на ту же тему: «Лучшее лекарство от одиночества – это уединение». Уединение – образ жизни, при котором мы вполне представлены сами себе, той разношерстной, но приятной компании внутри нас и, следовательно, совсем не одиноки. Как это ни парадоксально, возможность уединиться – единственный верный признак благополучных взаимоотношений. Мое умение быть терпимым в отношении к себе, когда я действительно предоставлен самому себе, – это предвестник моей способности находиться в неагрессивных, ненарциссических отношениях с другим человеком. И правда, очень странный парадокс: