.
Послушный мальчик встречает Бога
Семена разногласия имеют глубокие корни в западной душе и ее imago Dei. Классическая история, иллюстрирующая это напряжение в наших сердцах, уходит в глубь веков на более чем две с половиной тысячи лет, открываясь в письменном свидетельстве неизвестного еврейского поэта, в свою очередь заимствовавшего еще более раннюю шумерскую версию истории о праведном человеке. Праведник этот неукоснительно соблюдал предписания своего племени и своего Бога, но, несмотря на это, пережил жесточайшее жизненное крушение, вслед за чем вынужден был радикально переосмыслить все, во что верил, что привычно считал истиной. Он, как и весь его народ, верил в то, что они нашли общий язык с Богом, что правильные убеждения, за которыми последует правильное поведение, будут встречены божественной взаимностью. История его некии[118], или темного нисхождения души, ставит большую теневую задачу для западной теологии, не разрешенную и по сей день. Человека этого звали Иов, а история Иова по-прежнему остается и нашей с вами историей.
Кто из нас не заключал подобных невидимых контрактов со Вселенной! В детстве, если мне случалось заболеть, я делал следующий вывод: раз мне сейчас так плохо, значит, я совершил что-то нехорошее, кого-то обидел, что простуда – это наказание, инфекционное отделение больницы – чистилище, а мне впредь следует быть осмотрительней. Подобный род магического мышления заставляет всех нас проецировать это quid pro quo[119] на всю Вселенную: «Если я поступлю так, Ты поступишь эдак; ну, а если я оплошаю, тогда будет мне от Тебя то-то и то-то!». Подобные «священные договоры» надуманны, самонадеянны и иллюзорны, но мы все так или иначе подписывались под ними в определенные моменты своей жизни. Это наши архаические родительские имаго, или комплексы безопасности, спроецированные на пустой экран загадочно-непостижимой Вселенной. Таким образом, история Иова – это иллюстрация нашего прототипического, осажденного сознания, наш основной наглядный урок, от которого потом переносишься обратно к столкновению с радикальной загадкой богов.
Иов узнает, что его богатства иссякли, семья погибла, а представления о жизни безжалостно попраны. Но ему доводится пережить не только боль утраты, его приводит в ярость нравственный аспект случившегося. Ведь он в конце концов был «послушным мальчиком», подчинялся правилам и имеет все основания ждать награды. Далее его навещают трое так называемых утешителей, каждый из которых продолжает держаться магического мышления своего племени. Как и следовало ожидать, они начинают с порицаний: якобы за Иовом числится немало прегрешений, это Иов отрицает; якобы он не соблюдал законов, Иов снова это отрицает; сам того не ведая, он потворствовал злому, – все это Иов отрицает. Наконец, если воспользоваться метафорой из области права (раз уж в повествовании подразумевается контракт между двумя сторонами), Иов приглашает Яхве в главные свидетели своей защиты, того, что он не нарушал нравственного кода и в силу этого сам предполагаемый контракт. Но, как давно известно из истории, большие шишки редко когда являются лично по повестке прокурора.
