Гордов являлся старым, опытным командиром, имел за плечами академическое образование и обладал сильным характером. Это был военачальник, способный руководить крупными войсковыми соединениями. Если взять в совокупности все операции, проведенные им во время войны, то они вызывают к нему уважение. В частности, надо отметить, что он проявил и мужество, и твердость в трудные времена Сталинградского сражения, воевал, как говорится, на совесть и со знанием дела.
Это был человек опытный, образованный, но в то же время иногда недостаточно гибко воспринимавший и осваивавший то новое, что рождали в нашем оперативном искусстве возросшие технические возможности. Преданный делу, храбрый, сильный, своенравный и неуравновешенный – всего было понемногу намешано в своеобразной натуре Гордова. Однако с именем генерала Гордова связан ряд операций, успешно проведенных армиями, находившимися под его командованием.
Но вернемся к событиям 22 апреля, дня, во многом знаменательного.
В результате наступления 8-й гвардейской, 69-й и 33-й армий 1-го Белорусского фронта и 3-й гвардейской, 3-й гвардейской танковой и части сил 28-й армий 1-го Украинского фронта к вечеру этого дня совершенно отчетливо обозначилось кольцо, готовое вот-вот замкнуться вокруг франкфуртско-губенской группировки врага. С севера, с востока, с юга и частично с запада она была уже плотно охвачена сплошным фронтом трех общевойсковых армий 1-го Белорусского фронта и трех армий нашего фронта.
Войска армии Рыбалко, наступавшие на Берлин с юга, к вечеру были отделены от 8-й гвардейской армии Чуйкова, наступавшей на юго-восточные окраины Берлина, лишь узкой, примерно двенадцатикилометровой, полосой.
Важным обстоятельством было то, что правофланговые соединения главной ударной группировки 1-го Белорусского фронта и наши танковые армии были уже близки к тому, чтобы тоже соединиться к западу от Берлина, образуя второе огромное кольцо соответственно берлинской группировке.
К исходу дня расстояние между передовыми частями 47-й армии генерала Перхоровича (1-й Белорусский фронт) и нашей танковой армией Лелюшенко уже не превышало сорока километров. Таким образом, на наших глазах складывались и даже почти замкнулись два кольца окружения. Одно – вокруг 9-й армии противника восточнее и юго-восточнее Берлина; другое – западнее Берлина, вокруг частей, оборонявших непосредственно германскую столицу.
К вечеру расстояние между франкфуртско-губенским кольцом, назовем его малым, и берлинским, назовем его большим кольцом, достигало в западном направлении восьмидесяти километров, а в южном – пятидесяти. Внутри между этими двумя кольцами окружения находился Берлин со всеми его пригородами.
