Со времен Юлия Цезаря по всей империи иудеям был дарован особый статус: самоуправление, независимые суды и так далее. Власти не знали, нужно ли распространять эти права на секту, хотя и руководимую евреями, но насчитывающую уже немало сирийцев и греков. А если нет, то ее следовало как-то обозначить. В результате стали употреблять латинский термин христиане, образованный от греческого слова Христос[8].
Примечательно, что сами верующие долгое время не прилагали к себе этого названия. Новый Завет вкладывает его в уста иноверцев[9]. Последователи Христа продолжали называть себя учениками, святыми или просто братьями. А о своем учении они говорили не как о "христианстве", а как о Благой Вести или Пути. Оно было для них не доктриной, а практическим жизненным путем, который ведет их ко Дню Господню.
Если в Иерусалиме назаряне еще не отделяли себя от иудейской общины и приходили молиться в Храм, то у антиохийцев положение изменилось. Возникло братство людей, фактически независимое от синагоги, пестрое по своему составу. Впрочем, члены его смотрели на "Израиль Божий", на церковь Иудеи, как на свою прародительницу. Святой город, где жили Двенадцать, естественно признавался оплотом веры. Подобно иудеям диаспоры, антиохийские христиане поддерживали с Иерусалимом постоянные контакты. Связующим звеном служили посланцы-апостолы и странствующие пророки.
В начале 40-х годов несколько таких пророков прибыло в столицу Сирии, и один из них, по имени Агав, возвестил наступление голода по всей империи. Церковь-мать и без того находилась в стесненных обстоятельствах, поэтому было решено заранее собирать пожертвования для "братьев, живущих в Иудее". Так была продолжена ветхозаветная практика организованной помощи бедным[10].
Действительно, по берегам Средиземного моря вскоре прокатилась волна неурожаев. Император Клавдий едва мог обеспечить хлебом свою столицу[11]. Но особенно тяжким положение было на окраинах. Бедствие вот-вот могло распространиться и на Палестину.
Однако, прежде чем там разразился голод, над Иерусалимской церковью пронеслась другая буря.
События в Иерусалиме
В то самое время, когда Агав пришел к антиохийцам, в Иудее сменилось правительство. Желая успокоить страну, возбужденную безумствами Калигулы, Клавдий вместо прокуратора послал туда своего приближенного Агриппу, внука Ирода Великого, и дал ему титул царя. Пятидесятилетний Агриппа, ловкий интриган, сумевший в свое время уцелеть в роли наперсника Калигулы, понял, что настал наконец-то его час. Молодость его прошла среди придворной римской знати, но сейчас ему нужно было срочно менять образ жизни. Ему хотелось выглядеть настоящим иудейским монархом. Всеми средствами он силился доказать Иерусалиму свое правоверие. С этой целью марионеточный царь надумал начать расправы над инакомыслящими. А их в стране было немало.
