Летом 52 года, когда навигация была уже в разгаре, он отправился в Кенхреи, порт Коринфа, захватив с собой Акилу и Приску. Сильвана и Тимофея он оставил в городе продолжать дело евангелизации.
Готовясь в порту к дальней дороге, апостол совершил старинный благодарственный обряд. "У иудеев, - как поясняет Иосиф Флавий, - существует обычай, что те, кто перенес болезнь или какое другое несчастье, должны за тридцать дней до принесения жертвы посвятить себя благочестию: воздерживаться от вина и остричь волосы"[21]. Очевидно и Павел, оглядывая пройденный путь, вспоминая о происках врагов, тюрьме, приступах болезни, словом, о всех испытаниях, имевших счастливый исход, захотел выразить благодарность Богу так, как это было принято у его предков. Хотя он отрицал спасающую силу Закона, но ему казалось, что в данном случае традиционные знаки набожности уместны и вполне допустимы. В Иерусалим он отправился наверняка не с пустыми руками, а вез вспомоществования для бедных. Кроме того, принесение жертвы в дни праздника должно было показать церкви-матери, что он не презирает отеческих обычаев.
Прежде чем плыть в Иудею, апостол, однако, захотел хоть ненадолго побывать в городе своей мечты, Эфесе.
x x x
Целую неделю плыл парусник, лавируя среди островов Архипелага, пока не приблизился к берегам Малой Азии. Из гавани Павел и его спутники, идя пешком вверх по течению реки, добрались до Эфеса.
После прохладного морского ветра жара и духота города казались особенно гнетущими. Повсюду стояли тучи пыли, поднимаемые вереницами повозок, которые тянулись от ворот и к воротам. Эфес поражал всех, кто впервые оказывался на его улицах среди леса колонн, пышных памятников и статуй. Утонченность Афин, коммерческий дух Коринфа, размах многоязыкой Азии - все соединялось здесь подле гигантского святилища Артемиды, одного из семи чудес света. Толпы паломников, купцов, погонщиков мулов, моряков теснились вокруг лавок. Праздник в честь Артемиды уже миновал, и город жил кипучей деловой жизнью.
Еврейский квартал Эфеса находился под непосредственным покровительством Рима; он был обширным и процветающим. Вопреки ожиданиям, миссионеров здесь встретили очень радушно; Павел уже отвык от столь почтительного отношения со стороны соплеменников. Его беседа в синагоге произвела хорошее впечатление (наветы врагов сюда еще не достигли). Павла даже просили остаться в Эфесе подольше. Но он объяснил, что связан обетом посетить Иерусалим на праздник Пятидесятницы и принести там жертву; только после этого он снова может сюда приехать.
