— О, а я этого майора знаю. Он подчиненный Свиридова, помню его по совещанию. Фамилию только не знаю, — сказал я Вольных, подбородком указав на командира прибывшей группы.
В это время громко бухая подкованными берцами по доскам мостиков к нам подошел Григорьев.
— Товарищ старший майор госбезопасности, я проверил документы прибывшей группы. Похоже, настоящие, — протянул мне документы капитан.
Быстро изучив, их я согласно кивнул. Подписи и печати были знакомых мне людей со всеми положенными секретками.
— Да, — подтвердил я. — Это печать и подпись Гоголева. Он всегда пользовался черными чернилами. Ладно, пойдем, познакомимся.
Приказ на усиление моей охраны меня особо не удивил Гоголев и так ворчал, что меня слабо охраняют. Хотя, по моему мнению, куда больше? Десять человек непосредственного сопровождения, да еще скрытое наблюдения и сопровождение из ведомства Берии. Я о них знал, но никогда не видел, с ними Вольных контакты держал. Более чем уверен за пару дней до моего прилета сюда, часть скрытой охраны перебазировалась да обнюхала все тут. У Григорьева на этот счет я не спрашивал, и так понятно, что ничего не скажет.
Мы по мосткам направились обратно к берегу. Идти было страшновато-то, мостки всего метр шириной, а внизу видна плескавшаяся о железные сваи все еще холодная весенняя война.
— Здравия желаю, товарищ старший майор… — начал было говорить знакомый мне майор, когда мы приблизились к ним в плотную, как вдруг стоявший рядом со смутно-знакомым командиром, прибывший с ним боец присел и ударил по ногам стоявшего рядом Вольных. Судя по хрусту сломав одну из них. Пока майор с хриплым криком, скорее шипением падал на утрамбованную почву, пытаясь выдернуть из кобуры пистолет, тот самый смутно знакомый майор, взял мою руку в захват и хитрым приемом развернув спиной к себе приставил к моему горлу нож и тут же заорал:
— Оружие на землю или я его распластаю!.. Ну?!
На несколько секунд возникла шаткая ситуация. С одной стороны телохранителям требовалось меня охранять, с другой у них был четкий приказ не допустить моего пленения.
И не известные и моя охрана с подчинёнными Григорьева держали друг друга на прицеле напряженно ожидая приказов, пока, наконец, Вольных поймав мой взгляд, не отдал приказ хриплым явно севшим голосом:
— Опустить оружие.
— Сложить его! — быстро скомандовал майор, и чтобы поторопить мою охрану слегка подрезал мне кожу, отчего тонкой струйкой потекла кровь по коже.
