— Эй, — пробормотал я. Это было слишком для моего грязного разговора. Ханна улыбнулась и мой мозг растаял.
Мы молчали, когда я ускорил темп. Ханна развела ноги и сильнее оттопырила свою задницу ко мне. Ее инстинкты были совершенны, она делала именно то, что мне нужно. Она не пыталась встретиться с моими толчками неуклюжими движениями, она просто крепко стояла, позволяя мне вбиваться в нее сзади.
Мой член увеличился еще больше или она сжала крепче, или мы сделали все это одновременно. Стимуляция была восхитительна.
Даже когда я приближался к кульминации и протянул руку, чтобы начать потирать клитор Ханны, мы молчали. Я думаю, мы оба были напряжены, чтобы слышать хлюпающие звуки и удары наших отчаянно соединяющихся тел. Мы не стыдились нашего удовольствия. Мы были идеальными партнерами.
Оргазм Ханны вызвал и мой. Ее киска сжалась и я взорвался.
— Кончи внутри меня, — она задыхалась. — О Боже...
Я сказал ей, что кончаю. Я сказал ей кончить на мой член. Я почти сказал ей, что люблю ее.
Секс — дьявольская вещь.
Ханна
МЭТТ ЗАПЛАКАЛ после того, как мы занимались сексом в моей комнате.
Это был день новых «впервые».
Парень, подаривший маме цветы. Парень, заплакавший после секса со мной.
Я всегда думала, что если парень плачет после секса, то я вечно буду рассматривать его в качестве тряпки. Я не бессердечная, просто даже сама мысль кажется дурацкой.
Потом я встретила Мэтта. Мэтт плакал, стараясь скрыть слезы, и это было самое печальное и нежное проявление чувств, которое я видела за долгое время. И оно глубоко тронуло. Я чувствовала, как мои собственные глаза наполнились слезами, когда он отошел в сторону и сильно ударил рукой по своему лицу.
— Извини, черт, — он неловко натянул на себя шорты.
— Эй, иди сюда.
Еще одно впервые: не чувствовать себя чертовски неловко, утешая кого-то. Я никогда не была хороша в вещах подобного рода. С Мэттом это пришло само собой. Я подошла к нему и притянула в теплые объятия. Я прошлась пальцами сквозь его волосы и потерла спину.
— Просто это был очень сильный оргазм, — пробормотал он.
Просто очень сильный оргазм? Мэтт не рыдал, но я видела слезы, катившиеся по его щекам. Они не были слезами счастья. Он грустил и выглядел потрясенным.
Откуда взялась эта боль?
— Мэтт, впусти меня, — сказала я. — Впусти меня в свою жизнь хоть немного.
Когда мы оторвались друг от друга, на его лице не было никаких следов слез, за исключением малейшего покраснения глаз. Он улыбнулся и взъерошил мои волосы.
