— Привет Мэттью. Как у тебя дела?
— Прекрасно. Ты и сам знаешь, что хорошо. Ты сейчас можешь разговаривать?
— Да, конечно.
Я услышал, как захлопнулась дверь.
— Посмотришь кто расшифровывает твои заметки? — спросил я.
— Мэттью, мы уже говорили об этом. Я…
— Нет, я помню. Но мама Ханны делает это, ты знал? Расшифровывает их. И я подумал, если она печатает твои заметки...
Майк был одним из очень немногих людей, которые не прерывали меня, когда я начинал много говорить. Конечно, моя говорливость работала в его денежную пользу. Я по-прежнему ценил его.
— Ты знаешь, что это было бы плохо для меня, — сказал я. Я начал бродить по хижине. Тени собирались на полу. Я понятия не имел, сколько времени или даже какой сейчас день. Я потерял целые недели в ритме пьянства. — Есть вещи, которые я хочу сказать. Но никто не должен знать. Это распространится в Интернете и повсюду.
Связь мамы Ханны и Майка ускользнула от меня. Я много думал об этом. Есть мама Ханны и медицинские документы. Есть Майк, мой психиатр. Они, возможно, беседуют между собой, но как я мог узнать правду?
— Я отношусь к нашей врачебной тайне очень серьезно, Мэттью. Кроме того, как я уже говорил, я диктую свои заметки с помощью программы распознавания голоса.
— Ах, да. Точно. Ты делаешь заметки и по этим звонкам?
— Да, я делаю короткие заметки об этих звонках. Позволь мне задать тебе вопрос, Мэттью.
— Дерзай.
— Ты принимаешь Зипрекс, который я тебе прописал? (Примеч. Зипрекс — антипсихотический препарат нейролептик с широким фармакологическим спектром влияния на ряд рецепторных систем.)
— На самом деле, нет. Из-за него меня клонит в сон. Я принимаю Ксанакс.
— Я бы хотел, чтобы ты придерживался Ксанакса и попробовал Зипрекс. Эти страшные подозрения, которые ты предъявляешь, должно быть…
— Хорошо, как скажешь. Я попробую.
Я ухмыльнулся и закатил глаза. Классика. Майк пытался обвинить меня в паранойе. Он делал это каждый раз, когда я подбирался слишком близко к истине.
— В любом случае, Майк, у меня есть проблема. По правде говоря... — я ударил ногой по мячу, и он отскочил к стене. — У меня не стоит… — я засмеялся и возобновил свое хождение.
— Ладно, давай конкретнее, — сказал Майк. Я был благодарен за его бесстрастный тон. — У тебя проблемы с поддержанием эрекции или с ее достижением?
— Думаю, с ее достижением.
— Как долго это продолжается?
— Около трех месяцев. Я не знаю, может быть, два. С тех пор как я покинул Денвер.
— Ты предпринял попытку полового акта и нашел себя безразличным?
