— Нормальным голосом? Как насчет этого: быстрая коричневая лиса перепрыгнула через ленивую собаку.
— Окей, — я прочистила горло, вдруг застеснявшись своего голоса. — Хм. Хорошо. Э... быстрая коричневая лиса…
Смех взорвался на линии. Это было громко и резко, почти жестоко.
— Ох... Боже мой, Ханна, — я услышала топот, затем какую-то возню. — Вот черт. Ты действительно это сказала. Быстрая коричневая лиса... о, боже.
Мэтт снова разразился смехом.
Я посмотрела на свои колени.
— Что в этом, черт возьми, забавного? — прошептала я.
— Ханна. Ханна, прости.
Я слышал, как он сделал несколько успокаивающих вздохов.
— Ладно, — сказал он. — Мне, правда, жаль. Игнорируй меня, серьезно. У меня странное чувство юмора. Это... это показалось мне смешным. У тебя прекрасный голос. Надо же.
Надо же? Что он имеет в виду?
— Послушай, есть причина, по которой ты захотел поговорить, или ты просто ищешь новые ночные приключения?
— Вполне уверен, что это можно назвать началом утреннего развлечения, Ханна.
— Ладно. Ну ладно, как хочешь. Послушай, я не знаю, почему я...
— Я не могу перестать думать о тебе.
Его слова остановили меня.
В его словах и в его голосе было что-то. Честность.
— О том, что мы сделали, — продолжил он. — Или о том, что ты сделала для меня...
Мое горло пересохло. О том, что я сделала ему. Это должно было оскорбить меня — мысль о незнакомце, кончающем из-за подробностей моего тела, но нет. Это заинтриговало меня. Тепло между моих ног пульсировало.
— Ты знаешь, о чем я говорю, — настаивал он. При малейшей провокации в его голосе появлялась острота.
— Д-да, — я сумела взять себя в руки. — Да.
— Тебе это понравилось.
— Да.
— Ты сказала, что тебе жаль, что я не вошел в тебя по-настоящему.
— Да...
Я не думаю, что этот сладко-говорящий незнакомец имел право диктовать мне, как я себя должна чувствовать.
Я не могла поверить, что я так слепо соглашалась.
И я не могла поверить, что мой значительный словарный запас внезапно был сокращен до одного слова «да».
— Ханна, ты заставила меня жестко кончить. И я делал это снова и снова, думая о тебе. Позволь мне и тебе оказать помощь.
Его слова повисли в тишине между нами.
Оказать помощь. Помоги мне кончить.
— Да, — прошептала я. Мой голос был похож на писк.
— Боже, Ханна. Скажите мне, что сейчас на тебе?
Дрожь прошлась по моему позвоночнику, когда я заперла дверь в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Моя кожа покраснела. Я, должно быть, кусала губы, потому что они были опухшие и яркие.
