Проект начинался с медицинского прорыва в виде паллиативной помощи, и закончилось все самой революционной затеей после запуска Всемирной паутины. (Примеч. Паллиативная помощь — это подход, позволяющий улучшить качество жизни пациентов и их семей, столкнувшихся с проблемами угрожающего жизни заболевания, путем предотвращения и облегчения страданий благодаря раннему выявлению, тщательной оценке и лечению боли и других физических симптомов, а также оказанию психосоциальной и духовной поддержки пациенту и его близким). Клиент просто погружал свое сознание в камеру сна и загружал сознание суррогата, профессионала, который жил в его теле в течение всего «болезненного периода жизни». Когда задание было выполнено, клиент возвращался в свое тело и жил дальше, но уже без боли.
В действительности, роман рассказывал историю одного конкретного суррогата — побитого жизнью трудоголика, который проводил большую часть времени в телах других людей, чем в его собственном восьмидесятилетнем теле. У суррогата не было никакой личной жизни, чтобы о ней рассказать. Она была пустой.
Так было до тех пор, пока одна работа не изменила все.
Суррогат был погружен в тело чиновника исполнительной власти. Его задачей было противостоять жене клиента в вопросе и желании подать на развод.
Кроме суррогата этого никто не мог уладить.
Он смотрел глазами своего клиента, увидел его жену, и...
...Он знал, что не обидит эту женщину, ни за какую плату. Никогда прежде боль его клиентов — трусов и эскапистов, всех их — не содержала такое чудо,каким она была.
Эта красота будет преследовать его вечно.
Я влетела в офис Пэм.
— Это… — я моргнула и прочистила горло, опуская страницы, которыми размахивала.
Пэм впилась в меня испепеляющим взглядом.
— Привет, Ханна, спасибо, что постучалась.
— Извините, я…
— Продолжай, — Пэм откинулась на спинку своего стула и вздохнула, жестикулируя ручкой. — Давай, я слушаю тебя, поскольку ты не можешь сдерживать свой пыл.
Я пригладила юбку и вздохнула. Я была ошеломлена. Блин, я только что ворвалась в офис Памелы Винг, как в собственное владение. Это не совсем то, что потрясло меня, но все же.
Впервые почти за два месяца я уже забыла о своих страданиях.
Забыла о своей пустоте.
Мне нужно больше этой истории.
— Это...
— Как всегда, Ханна, твое красноречие поражает.
— Это не может оставить равнодушной, — я запнулась.
— Превосходное наблюдение. Автор уверяет меня, что у нее еще двадцать страниц на подходе.
