Открыл программу, подставил Левкину рожу. И вдруг наглый шофер черной «победы» превратился в деда Лугова, никаких сомнений. «Просто зашибись! Ну и родственничек! Теперь понятно, зачем приперся через столько лет, было, что искать! Но если это Надеждин, то кто такой Петр Лугов? Чей труп выловили из Сырдарьи? Вопросы… Вопросы… Но есть один ответ».
Валерий в возбуждении выскочил из комнаты, увидел жену и застеснялся своей радости. Обнял, прижал к груди. Шипела, отбивалась.
— Достал совсем! Тошки больше нет! А он ерундой занимается!
— Да, да, я плохой! Знаю! Но с Левкой не промахнулся! Пойдем, кое-что покажу! — тащил ее чуть ли не силой, посадил перед компьютером, нервно кликнул мышкой. — Вот Левкина рожа на фоне авто, состариваем и получаем… деда!
Лада морщила лоб, пытаясь сосредоточиться, слова не сразу доходили до нее:
— Теперь расскажи все сначала и по порядку.
Второе апреля 2013.
Детская площадка, коричневый пластмассовый кораблик, дети, как жирные жуки, копошились в мокрой земле. Солнце, радость, жизнь рвали на части останки зимы. Дряхлый старик зябко кутался в черный пуховик, шел медленно, не спеша выбирал скамейку так, чтобы видеть подъезд и окна. Он не мог не приходить сюда, будто вся жизнь осталась в этом дворе, на этой лавке с криво нацарапанным матерным словом, где безвылазно просидел почти две недели.
Да, да, еще позавчера все было понятно — срезать негодный, засохший сук, спасти род. Вспомнилась тихая, уютная комната, такие знакомые кошки на стенах, розовая подушка в форме сердечка, та самая, бархатистая и нежная на ощупь. Дернулся, потер ладони о шершавые джинсы — отогнать ощущение. Вынул сигареты, закурил, начал успокаиваться, твердя про себя привычное: «Всегда делал по-своему и дальше буду! Плевать на все! На всех вас!» Уверенность не возвращалась, в голову лезло совсем не то, как промозглый ветерок под капюшон.
Пригляделся к окну, свет все еще горел. «Жгут огонь средь бела дня! Замашки! Как надоели эти придурки!» Со злостью посмотрел на двух девчушек с лопатками в заляпанных розовых курточках. «Нацепят дорогое барахло — и вперед, в дерьме рыться! Да еще голуби, безмозглые, жирные, копошатся у самых ног, того и гляди на голову сядут!» Старик топнул что было сил, вышло слабо и неуверенно, наглая птица лишь слегка отступила в сторону, недовольно курлыкнув. «Не чует, дурак, что раздавить могу, прихлопнуть! Так и Валерка ничего не просекает, идиот, небось, мечется там со своей психологией, ключики подбирает, а они все под таких же слабаков отштампованы, ни один не годится! Ох! Ах! То покраснеет, то побледнеет, с ноги на ногу переступит, и ни вперед, ни назад!» Впору смеяться, а не получается.
