— Вы ее видели? Где? Когда?
— Да вот в парк побежала. Минут сорок назад, — бабка от неожиданности даже ворчать перестала.
Он рванул по дорожке, силясь сообразить, как ее найти в огромном парке. Прямо сказка — пойди туда, не знаю куда, доверься сердцу, оно выведет! «Ни фига оно не подсказывает, стучит у самого горла, дышать не дает!»
Валерий шел вглубь парка, напряженно выискивая вдали зеленую курточку. «Будто только она носит такую!» Попадалось на глаза сплошь не то, под ногами, как назло, то камни, то ямы. Вдруг споткнулся обо что-то мягкое, вздрогнул, глянул вниз. Длинношерстная рыжая такса, хитрая, острая морда, взбивающий воздух хвост. Балу. Совершенно неподходящая кличка, потому и запомнил. Этого озорника вытаскивал из глубокой ямы года два назад, тогда и познакомились. Вокруг дома, как обычно, все перерыли, коммуникации вроде меняли. Окоп вышел нешуточный, края скользкие, глинистые, собачонке самой не выбраться, да и старенький хозяин с негнущимися коленями — плохой помощник. Валерий спрыгнул вниз, зачерпнув полные ботинки грязи, в довершение Балу разукрасил лапами куртку и брюки. В общем, ни одной чистой шмотки! С дедушкой здоровались потом, перебрасывались парой слов. Сейчас Валерий смотрел на лысину сверху вниз и не мог сообразить, как старичка зовут.
— Случилось что? Сначала Ладушка бегала сама не своя, теперь вы! Пять деревьев из одного корня искала, чудно! В «Энкаунтер», что ли, играете?
— Где она?
— Мы ей помогли, показали дорогу. Шагов через десять направо, по тропинке вглубь.
Валерий спрыгнул с просохшей дорожки в скользкую грязь, чтобы не упасть, схватился за сырой замшелый ствол. Колючие остатки снега, серые вербы кое-где. Лес хорошо просматривался, вот и зеленое пятнышко вдалеке.
Жена стояла к нему спиной, что-то сосредоточенно читая по мятому листку бумаги. Нелепо до нереальности. «Как так может быть? Зачем? Почему?»
Шагнул вперед, вырвал из рук листок, она испуганно вскрикнула. Валерий силился врубиться в текст, смысл ускользал, не давался, наконец, дошло — заговор на здоровье.
— Какое, на фиг, здоровье! Он мертв! И ты… — наткнулся на ошалелое непонимание.
— Кто мертв? Что ты несешь?! — измазанные землей пальцы вцепились в его воротник.
— Тошка, сын, умер.
— Не смотри так! Ты врешь! Врешь! — затараторила, как в бреду. — К знахарке ездили. Помочь обещала. Только свечки закопать, здесь, — пнула ногой дерево. — Он крепко спал! Дверь на оба замка закрыла…
