– Ага! Ну, и чего ты расселся, как дурак, на земле? Показывай дорогу, мальчишка!
Джинкс торопливо поднялся и пошел. На самом деле никакого понятия, где тропа, он не имел. Но, по крайности, шагать с Бергтольдом за спиной казалось ему безопаснее, чем сидеть одному в угрожающем сумраке Урвальда. А возможно, еще и под взглядами оголодавших тварей, которые прячутся среди ветвей.
Обогнув огромный, весь в наростах древесный ствол, Джинкс как раз в какую-то тварь и врезался – и завопил с перепугу.
– Успокойся, мальчик, я тебя не съем, – сказала тварь.
И поскольку в Урвальде такие слова услышишь нечасто, Джинкс успокоился. Тварь оказалась мужчиной – высоким, худым, со спутанными волосами, желтыми глазами и бородкой клинышком. Одет он был в длинную пурпурную мантию. Босые узловатые ступни, а в руке корзинка с ягодами омелы.
Чародеев Джинкс еще не встречал. Все говорили, что у них длинные белые бороды, а не короткие, каштановые и заостренные. Однако волшебство прямо-таки истекало из этого мужчины – волны волшебства, сильные, как биения жизни, исходившие от деревьев, что стояли вокруг.
– Вот, гуляю с моим мальчишкой по лесу, господин, – сказал отчим Джинкса, слишком поспешно и даже не поздоровавшись.
В Урвальде распространяться о своих делах не принято, и потому нос чародея дернулся, словно различив дурной запашок вранья.
– Слишком позднее время, чтобы сходить с тропы, – промолвил он.
– Так надо ж научить мальчишку отыскивать дорогу в лесу.
Нос чародея дернулся снова. В этом лесу научиться отыскивать дорогу невозможно – можно только не соваться в него.
– Кое-кто бросает в лесу своих детей, – заметил чародей. – Если находит, что кормить их слишком хлопотно.
– Ну, не своих же родных! – сказал Бергтольд. – Пасынков – это да, о таком я слыхал.
Взор чародея заволокла темная пелена неодобрения.
– Если берешь в жены мать, принимай и детей.
– Да я-то его мать в жены не брал, – обиженно сообщил Бергтольд. – Она не один уж год как померла. Я взял за себя бабу, которая приходилась женой мужику, который был мужем вот его матери. На этом мальчишке проклятье лежит, – кто берет его к себе, тот помирает.
– Ну на самом деле вполне нормальный для Урвальда уровень смертности… – и чародей взглянул на Джинкса так пристально, что тому захотелось куда-нибудь спрятаться. – Вообще-то мне как раз нужен мальчик. Я возьму его.
– Вы хотели сказать «куплю», – поправил его Бергтольд.
– С проклятием в придачу?
– С проклятием-то он куда дороже стоит!
