-- Максим! Максим! -- повторяет она снова и снова. Кажется, это все, что она может сказать. Глаза лезут из орбит, лишенная вставных зубов челюсть жует губы. -- Максим!
Она совершенно не понимает, что происходит. Возможно, решила, что мы ввязались в драку или, что начался Армагеддон. Признаться, в вопросе осведомленности я недалеко ушел от нее.
-- Ба, иди в комнату! -- кричит на нее Женя.
-- Максим! Максим!
-- Я сказал, иди в комнату! Быстро!
По щекам старухи катятся слезы. Женя почти силой выпихивает ее из кухни.
-- Юра! Юра! -- теперь она зовет моего отца. -- Я позвоню Юре! Я сейчас позвоню Юре!
-- Ба, все нормально! -- пытается угомонить ее Женя. -- Сейчас мы придем!
Из спальни доносится надрывный старушечий плачь. Сквозь всхлипы я слышу, как она повторяет: "Война... Война началась..."
Пока брат борется с бабушкой, мы пытаемся допросить Мишу. Но из этого мало что выходит. Мой друг в глубоком шоке. Впервые вижу его в таком состоянии... да что там, впервые вижу вообще кого-то в таком состоянии. И то, что доносят мои глаза до мозга, ужасает в не меньшей степени, чем то, что происходит сейчас на улице.
От моего внимания ускользает момент, когда Витос потрошит столовые ящики. Вижу его уже вооруженным -- в обеих руках поблескивают сталью длинные кухонные ножи.
Это выводит меня из ступора. Подбегаю к мойке и набираю стакан холодной воды. Первый залп летит в лицо Михасю. Второй -- в зеленую маску, в которую превратилось лицо Арта. Следуя моему примеру, Витос подсовывает голову под струю проточной воды.
Пацаны матерятся и фыркают, но я вижу, что вода пошла им на пользу. Не долго думая, плещу водой себе в лицо. Принимаю от Витоса нож с зазубренными краями и сразу передаю его Мише.
Какое-никакое, но оружие в руке придает тому силы, и он, наконец, обретает дар речи.
03:50
-- Пиздец! -- это первое слово, что мы слышим от него за последние десять минут, и первое матерное слово, что я слышу от него за последний... месяц? А то и того больше.
В своей речи Михась старается избегать мата, и то, что он снова вернулся к нему, странным образом подбадривает меня.
К кухне появляется Женя. Даже не взглянув на нас, подбрасывает под себя стул и, запрыгнув сверху, достает с шифоньера в дальнем углу кухни старое зазубренное мачете. Давным-давно мачете купил на птичьем рынке отец, чтобы рубить осоку -- он у нас заядлый рыбак. Сталь -- полное дерьмо, там и сям уже прихвачено ржавчиной, но лезвие заточено отлично, и уж точно не хуже затупленных о сотни хлебных буханок ножей.
