Я не успеваю ответить, слова застревают в глотке на полпути...
-- Слышали? -- спрашивает Женя.
Я слышал. Как будто чьи-то ноги шлепают по лужам.
Одним резким движением цевья Арт досылает в патронник первый патрон из подствольного магазина. Жест настолько отточенный, словно он делал это всю жизнь.
Женя следует его примеру. Я снимаю карабин с предохранителя.
Лихорадочно осматриваем улицу. Никого.
Потом вдруг...
-- Вон она! -- Женя указывает дулом дробовика на ряд машин, в котором припаркован наш "Ниссан".
Поворачиваюсь туда и тоже вижу ее. Нарушитель спокойствия прячется за белым "Мерседесом", сильно покореженным и без стекол. Это девчонка, не старше пятнадцати. Худющая, черные волосы почти до пояса. Темная хлопковая блуза с белыми рукавами, перекрасившимися в грязно-розовый, и черные джинсы, разодранные на коленках.
Завидев нацеленный на нее дробовик, девчонка пускается наутек.
-- Не стреляй, -- говорю брату. -- Пусть бежит.
-- Ага... А если она заразная?
-- Не заразная.
-- С чего ты взял?
-- Она в одежде.
20:20
Мы шагаем вдоль обочины в том же направлении, куда убежала девчонка. Ботинки шлепают по мокрому асфальту. Звук кажется инородным, настораживающим. Мне все время кажется, что кто-то идет за нами. Поминутно оборачиваюсь назад. Но кроме брата там никого. Женя с Артом тоже на нерве, стволы дробовиков безостановочно сканируют улицу.
Ни один дом не кажется мне надежным. У одного стекла выбиты, у другого ворота свалены, третий все еще горит, от четвертого разит так, словно внутри устроили братскую могилу. Пятый...
Я останавливаюсь так резко, что идущий позади меня Женя врезается мне в спину.
-- Ты чо?!
Молчу. Смотрю на пятый дом.
Из приоткрытой в воротах калитки нам призывно машет человеческая рука.
20:25
Дом на противоположной стороне дороги. Одноэтажный, кирпичный, окна заколочены досками, ворота самые простые, железные. Не выдержат натиска и пятерых "прокаженных", не говоря уже о компании побольше.
-- Идите сюда! -- слышу приглушенный женский голос. Рука принимается махать энергичнее. -- Вы, в плащах! Идите сюда!
Пацаны отрывают щеки от прикладов и вопросительно смотрят на меня. Дула их дробовиков давно направлены на ворота.
-- Покажись, -- говорю. -- Лицо покажи.
Рука исчезает за дверью, секунда, и из проема высовывается взлохмаченная голова. Девушке лет двадцать, копна спутанных каштановых волосы и синий свитер с высоким горлом.
