Осталось только научиться всем этим пользоваться.
-- Кто-нибудь умеет стрелять? -- задаю вопрос.
Лес рук.
Ага, ясно. Значит, никто.
-- Окей. А перезаряжать?
Желающих продемонстрировать свой талант значительно меньше. Это тебе не на спусковой крючок давить. Мы -- одомашненные хищники, непривыкшие к суровым будням дикой природы.
-- Да хуля там делать! -- выступает вперед Ваня, выплевывая сигарету. -- Дайте сюда!
-- Вано, погодь, -- осаживает его Михась. -- Ты у нас, конечно, Рембо, но тут всем надо попрактиковаться. И, кстати, у нас есть неплохая возможность. Больше скажу -- у нас есть мишень.
Я недоуменно вскидываю брови:
-- Мишень?
Михась, Арт и Женя заговорщически переглядываются.
-- Помните сюрприз, о котором говорил Михась? -- спрашивает Женя.
-- Ну! -- хором отвечаем с Виталиком.
Ваня утвердительно машет головой.
-- Пойдемте, -- кивает Михась. -- Это надо видеть.
18:10
"Прокаженный" привязан к забору за сараем по рукам и ногам. Толстый слой белой капроновой нити, которую мы с братом используем при сборке карнизов для жалюзи, намертво фиксирует запястья и лодыжки к сетке забора. Как и на всех "прокаженных", на твари нет одежды. Тело худощавое, угловатое, сплошь покрыто синяками и ссадинами. С удивлением понимаю, что это мальчишка, лет десяти-двенадцати. Глаза и нос выдают в нем ребенка, хотя зрачки сужены, а ноздри раздуваются в бешеных попытках всосать в легкие весь окружающий воздух. Дыхание "прокаженных" в два раза чаще обычного, сердцебиение, если следовать логике, в четыре. На месте рта мальчишки -- кровавая каверна, в которую он превратил свои изжеванные губы.
У нас с Ваней вырывается вздох удивления. Витос смотрит на "прокаженного", широко открыв рот.
При виде нас звереныш выходит из оцепенения, в котором пребывал, и принимается раскачивать сетку рабицы, издавая при этом жутки горловые звуки. В кровавой каше изуродованного рта мелькают белые зубы.
-- Это Джон его поймал, -- извещает Михась.
Мы поражены еще больше.
-- Да, -- мой брат напускает на себя безразличный вид, -- случайно. После дождя эти твари повылазили отовсюду, как черви. Когда прояснилось, я пошел осматривать периметр. Слышу, за сараем бьется кто-то, и шипит. Смотрю -- эта тварь ногой в заборе застряла, а выбраться не может. Походу, укрытие себе искала.
Только теперь я замечаю -- левая нога отродья глубоко засела в сетке, искалеченная ступня все еще кровоточит.
