-- Через час не вернетесь, мы выдвигаемся на поиски, -- напоминает напоследок Михась.
Хлопаю его по плечу:
-- Через полчаса вернемся загруженные под завязку.
-- Залазьте в машину, -- кричит мне Ваня из салона, -- товарищ командир, еб вашу дивизию!
11:40
Теперь я знаю, как выглядит покинутый город. И это страшно.
Мы видим брошенные машины. Мы видим сгоревшие остовы машин, сгоревшие кости людей в остовах машин. Трупы повсюду -- столько я не видел даже в фильмах про войну. Одни целые, другие истерзанные, третьи -- разбросанные по кускам на несколько метров. Мы видим брошенные дома, брошенные многоэтажки, брошенные магазины и кафешки, сауны и автомойки. Где-то там, в их темных углах притаились бывшие владельцы, ждущие своих новых клиентов. Новой ночи.
Воздух наполнен гарью и пороховым запахом. Под колесами хрустят тысячи стреляных гильз и ковер битого стекла. Пока мы поднимаемся к РИИЖТУ, я вижу трупы нескольких военных. Я различаю их лишь по обрывкам зеленой формы -- то, что содержалось внутри, теперь похоже на кровавое месиво.
РИИЖТ разрушен. Моя альма-матер, где я провел пять лет жизни, теперь в огне. Из кабинетов и окон вырываются длинные языки пламени, лижут беленые стены, покрывая черной копотью. Куполообразная крыша главного корпуса ввалилась внутрь. Завораживающее зрелище.
Раз или два мне попадаются бесцветные лица людей за стеклами уцелевших хрущевок. Выжившие. Такие же, как и мы. Они смотрят на нас со страхом и недоверием. Они боятся нас не меньше, чем мы их. Их мало и с каждым днем будет становиться все меньше. Если кто-то думает, что глобальные катаклизмы заставляют сплотиться, то он ошибается. Наш мир отныне -- сообщество первобытных хищников. Охотников, кто посмелее, и падальщиков, кто нет. Эволюция пущена в обратное русло -- выживут самые деградировавшие, самые злые и бесчестные, аморальные и подлые. Это наш новый прогресс. Дарвиновский естественный отбор. Травоядным здесь не место.
Нам несказанно везет -- в сутолоке гигантской пробки, в которую превратились теперь все дороги города, Ваня умудряется находить узкие лазейки и, не щадя кузова своей машины, поднимается на Нансена.
Только там, на горе, мы вдруг обращаем внимание на небо. Всего два часа назад первозданно голубое, теперь оно затянуто некрозной плотью дождевых облаков. Дневной свет меркнет -- солнце скрывается за плотной пеленой. В воздухе отчетливо пахнет дождем.
