– Действительно, – пробормотал он, глядя на часы. – Ладно, спасибо. Езжай домой, а то твой муж меня заочно проклянет.
Она рассмеялась. Ему хотелось думать, что это прозвучало немного нервно. Потом в разговоре повисла пауза. Войтех слышал дыхание Саши, но никак не мог придумать, что лучше всего сейчас сказать. Его волновала ее сегодняшняя реакция на слова о задачах и приоритетах их расследования, но он не знал, как спросить об этом. Решив в конце концов, что это не телефонный разговор, он просто сказал отчасти утвердительно, отчасти вопросительно:
– Увидимся завтра?
– Да, конечно, – отозвалась она. – Спокойной ночи.
– Спокойной, – эхом повторил он и отключился.
Отложив телефон в сторону, Войтех откинулся на спинку неудобного стула и закрыл глаза. Всего начало десятого, а он уже чувствовал себя выжатым, как лимон. И дело даже не во внезапно образовавшемся расследовании, ради которого пришлось все бросить. Несколько видений за один день случалось с ним разве что в Комсомольской, в Хакасии, когда они искали поселение отшельников, а нашли деревню призраков. И тогда, и в этот раз это отняло немало сил.
После видения на кладбище он выпил еще одну таблетку обезболивающего, но голова так и не перестала болеть. Войтех поднялся со своего места и подошел к окну. Открыв одну створку, он уселся на неприлично просторный подоконник и прислонился спиной и затылком к холодному стеклу, наслаждаясь порывами свежего воздуха.
Ему доводилось бывать в Санкт-Петербурге и раньше. Во второй и, кажется, в четвертый год своей жизни в Москве он с парочкой тогдашних приятелей ездил сюда посмотреть местные zajimavosti[1] (это сложное русское слово ему так и не удалось выучить). Ему помнилось, что тогда город показался ему хмурым и негостеприимным. В этот раз что-то неуловимо изменилось. Теперь он находил Санкт-Петербург вполне приятным местом, чем-то даже напоминающим Прагу. Чем именно, Войтех затруднялся сформулировать. Ни с исторической, ни с архитектурной, ни с какой-либо другой точки зрения у городов не было ничего общего. Прага была на восемь веков старше Петербурга, из чего вытекали все прочие их различия. Пожалуй, единственное, что их объединяло, – это более медленный в сравнении с Москвой ритм жизни.
И все же в этот раз Войтех чувствовал себя здесь почти как дома. Возможно, он просто устал от Москвы. Или слишком давно не был на родине. Или причина была в чем-то еще.
Не желая больше думать об этом, Войтех попытался переключиться мыслями на свое расследование, одновременно с этим вдыхая местный воздух, пахнущий одновременно дождем и морем.
