– Ты её убила, Наташа? У тебя такой характер… Ты можешь…
– Нет. Жизнью тебе клянусь – не я!
Я не знала, верит она или нет, но видела, что она слишком напугана появлением в доме милиции и собирается выставить меня за дверь. Я не собиралась злоупотреблять её терпением, поэтому дала себе слово, что найду квартиру в ближайшие несколько дней. И ещё одно слово: утром найти хорошего адвоката и с помощью каких-нибудь связей положить конец этим преследованиям. И обязательно позвонить Рыжику (я не заметила, как мысленно назвала его, самого любимого на этой земле, так, как называла в далёкие-далёкие годы прежде – Рыжик), и быть уверенной в поступках, и ничего не бояться, я…
Галина постелила мне на диване. Я легла в чистую, пахнувшую травами постель. Все тело болело, и я знала: эту ночь я не буду спокойно спать. Я не смогу заснуть, даже если до рассвета стану считать глупых и никому не нужных (как я) овец.
Боль. Слепящий колодец, по гладким стенкам которого я скатываюсь вниз, не чувствуя ног. Боль пульсирует, рвётся, жадно желает жить, прожигает плоть раскалённым дыханием обнажённых нервов. Только боль…. Больше ничего нет. Разве что пятно, на котором пульсируют и дрожат смутные, неясные тени… Сколько мне наложили швов? Насколько это до боли осталось в моей памяти… Я помнила всё: каждый шов и свою кровь, ещё до погружения в бездну разлившейся дурноты, где выступал отравой и мутью сам воздух. Где они были, эти швы? Мысли блуждали в слепящем колодце боли, в туманящей дурноте… Их невозможно собрать. Слишком быстрые, они проскальзывали сквозь мои изломанные пальцы.
Дурнота означала, что мне всё-такидали наркоз. Там, несколько часов назад, вместе с болью были надрывные голоса, в сверкающей чистым кафелем операционной. Несколько рваных, грубых, проникающих сквозь мышцы и вены в самую сокровенную сердцевину сверкающего колодца боли, уничтожающей и мысли, и глаза… Визгливые… особенно визгливый один. Женский.
– Вы что, из ума выжили? С чего вдруг я буду ей давать? Вы не понимаете, сколько стоит одна ампула? Я могу вам это сказать! Это средство у нас получают не все пациенты! Только очень состоятельные, способные заплатить. А вы хотите, чтобы я ей бухнула целую ампулу! Просто так! Мало того, что вы привозите мне по ночам всякий сброд, так ещё требуете, чтобы я делилась наркозом? Ничего, вживую зашьют! Тоже мне барыня! Пусть сдохнет, на том свете будет лучше, чем в тюрьме! Я вашим уголовникам бесплатно давать наркоз не буду! И нечего мне тыкать в лицо всякими бумажками!
