Обнявшись, мы сидели рядом на диване, словно два самых близких человека на земле. Мне не хватало именно этого: тепла рук на своих плечах в сгустившейся вокруг темноте. Мне не хватало выражения его глаз – серьёзного, но в то же время нежного, рыжеватых глаз с огненной ухмылкой, с яркими чёртиками огоньков, которые умели смотреть с такой теплотой. Глаз, которые я так часто видела в снах. Я могла говорить с ним, говорить без конца, и форма этой самой настоящей на земле близости всегда существовала между нами. Ведьнастоящая близость – не слияние тел, а слияние душ…. Самый близкий на земле человек тот, кому ты можешь всё рассказать. И в тот самый момент мы были невероятно, безудержно близки, словно пропасть разбитых и трагических лет, затянувшись, больше не маячила тяжёлым кошмарным призраком за нашими плечами. Он был дороже всех – фантом, существующий только в моём воображении, не имея ничего общего со страшной реальностью. Теплота казалась искренней, а глаза… Я рассказала ему всё, абсолютно всё, сжавшись в липкий комок от словесного приближения страшной пропасти, теперь стоящей совсем рядом и ужеобжигающей мои ноги своим зловонным дыханием.
Я закончила рассказ, потом добавила:
– Я не знаю, что теперь будет. Мне становится плохоот одной мысли, что меня могут посадить в тюрьму. Посадить вместе с проститутками, воровками, торговками наркотиками и убийцами, словно какое-то отребье. Даже если моя невиновность будет потом доказана, на мне всё равно можно будет ставить крест. Я потеряю всё, чего добивалась и к чему стремилась. Мне страшно. Что делать, я не знаю. Я боюсь выйти на улицу. Не говоря о том, чтобы дальше жить.
Он вздохнул и обнял меня ещё крепче.
– Ситуация тяжёлая, но ничего страшного нет. У них нет на тебя ничего серьёзного, иначе ты была бы давно за решёткой. Давай подумаем, что у нас есть такого, чтобы начать борьбу. Мы знаем, что ты никогда не была любовницей Гароева…
– Ты знаешь это? – перебила его.
– Да, знаю. Знаю точно.
– Откуда?
– Я знаю тебя. Твой характер. Поступать так на тебя непохоже. У тебя другая натура. Я бы сказал, благородная под наносной шелухой. Ты бы никогда так не поступила. Поэтому я знаю, что ты не была его любовницей. Если ты серьёзноживёшь с кем-то, ты не сможешь изменить. Мне ты никогда не изменяла. Я это помню. Поэтому я даже не допускаю мысль о Гароеве. Я знаю, что это полная чушь.
– Спасибо, – у меня задрожал голос, и он посмотрел удивлённо, – спасибо. Ты единственный человек, от которого я услышала такие слова.
