– Да как я могу приехать, Сид? У меня ни денег, ни паспорта, ни…
– Прекрасно. Когда я вернусь, позвони мне… в магазин. – Он затянулся сигаретой, потом сказал: – А этот сосед, которого ты кокнула, заслуживал смерти?
Он небрежно так спросил, как, бывает, говорят: «Вам с сахаром?»
– Нет, – ответила я. – Он заслуживал хорошего тумака по башке, но смерти не заслуживал. Мне не надо было его убивать.
Тут врезалась какая-то безумная и что-то сказала, я полагаю, по-португальски. Трубка замолчала.
Голос за моей спиной спросил:
– Кого это вы убили?
То был Кир, он жевал свернутый в трубку номер «Прайвит ай». Дожидаясь моего ответа, он проглотил карикатуру. В конце концов я выдавила:
– Знаете, вы очень больны.
– Но с ума не сошел, – ответил он. – Не то что они.
Он повернулся и стал медленно подниматься к себе. Я положила трубку, пошла наверх и постучала Киру в дверь. Он открыл сразу же.
– Я знал, что это вы.
– Можно войти?
– Нет. Сюда никто никогда не входит.
Под ногами по голым доскам носились серые перья.
– У вас порвалась подушка? – спросила я, показывая на усыпанный перьями пол.
– Да нет, глупышка, это голубиные перья, – ответил он. – Удивительно, как это вы сразу их не узнали. На севере ведь все держат голубей, разве нет?
– Нет. Так можно мне войти?
– Нет.
– И вы не выйдете?
– Нет. Незачем. Да еще когда у меня есть что курить.
Он закрыл дверь. Одно перышко вылетело из комнаты и опустилось на ступеньку. По дороге вниз я подняла его. На кончике виднелась капля крови.
Я просунула голову в дверь гостиной. Мои хозяева сидели на тахте в форме устричной раковины. Они были поглощены беседой между белыми и чернокожими кокни, которая шла на телеэкране. Я крикнула:
– Пойду приму ванну!
Уиллоуби Д’Арби вскинул руку в гитлеровском приветствии, подтверждая, что слышал меня, и я удалилась. На двери ванной не было запора, но я приперла ее корзиной в восточном стиле, как из пещеры Али-Бабы, и пачкой книг.
Ванну и раковину я вычистила еще днем и промыла вонючий унитаз тремя бутылями хлорного раствора. Но что я могла поделать с драной кокосовой циновкой, коловшей мне ноги, или с напоминавшими географическую карту разводами плесени на стенах? Из горячего крана сонно сочилась вода, в трубах оглушительно грохотало. Я в жизни не бывала в более необычном доме. Почти все не работало, а если и работало, то лишь со второго раза, в сопровождении либо шума, либо дыма, либо легких ударов электричества. В этом доме даже на то, чтобы включить свет, требовалась смелость.
