Каждый дом здесь – как, впрочем, и на других улицах – тесно прижат к соседним. У каждого только один вход – с улицы, а длина дома по фасаду около восемнадцати футов[7] сзади – дворик, окруженный кирпичной стеной; оттуда, если нет дождя, можно полюбоваться свинцовым небом. Не будем забывать, что речь идет о так называемых преуспевающих жителях Восточного Лондона. Кое-кто из них даже настолько богат, что позволяет себе держать «рабыню». Мне, например, доподлинно известно, что Джонни Апрайт тоже держит «рабыню», – она-то и была первой, с кем я свел знакомство в этом обособленном мирке.
Я пришел к Джонни Апрайту, и мне открыла дверь «рабыня». И вот что интересно: эта особа, занимая сама положение, вызывающее презрение и жалость, посмотрела на меня презрительно и с сожалением. Она, не скрывая, дала мне понять, что не желает тратить время на разговор со мной: я пришел в воскресенье, хозяина нет дома, о чем тут еще толковать?! А я все мешкал на крыльце, стараясь доказать, что нет – это еще не все; но тут на наши голоса вышла супруга Джонни Апрайта и принялась распекать девушку за то, что та не захлопнула дверь. Лишь потом она удостоила меня вниманием.
Мистера Джонни Апрайта нет дома, и он вообще не принимает по воскресеньям. Очень жаль, сказал я. Пришел ли я просить работы? Нет, напротив, я пришел к Джонни Апрайту по делу, которое может оказаться выгодным для него.
Вмиг отношение переменилось. Нужный мне джентльмен ушел в церковь, но он вернется через час, и его, безусловно, можно будет повидать.
Я уже ждал вопроса, не угодно ли мне пройти в комнату, но так, к сожалению, и не дождался, хотя весьма прозрачно напрашивался на приглашение, говоря, что пойду на угол в пивную и подожду там. И пришлось-таки пойти туда, но так как служба в церкви еще не отошла, пивная оказалась закрытой. Моросил противный мелкий дождик, и, за неимением лучшего, я вернулся, присел на соседнее крылечко и принялся ждать.
Вскоре на пороге дома снова появилась «рабыня» Джонни Апрайта, в самом неприглядном виде, и растерянно объявила, что хозяйка приглашает меня подождать на кухне.
– Вы не представляете, сколько народу ходит сюда просить работу, – сказала миссис Апрайт извиняющимся тоном. – Надеюсь, вы не обиделись, что я с вами так разговаривала?
– Да что вы, что вы! – ответил я со всей любезностью, на какую только был способен, давая понять, что нищенское облачение не мешает мне оставаться джентльменом. – Я отлично понимаю, уверяю вас. Вам, верно, покоя не дают эти люди, что ходят насчет работы?
