– Вы хотели иметь детей?
Молчаливый кивок.
– Вы молились о том, чтобы у вас были дети?
– Не раз.
– А сейчас вы подумали, что будет, если у вас появятся дети?
Отец Рубо бросил взгляд на мужчину, стоящего у окна.
Лицо женщины озарилось радостью; но в ту же минуту она поняла, что означал этот вопрос. Она подняла руку, как бы моля о пощаде, но священник продолжал:
– Представьте, что вы прижимаете к груди невинного младенца. Мальчика! К девочкам свет менее жесток. Да ведь самое молоко в вашей груди обратится в желчь! Как вам гордиться, как радоваться вам на вашего сына, когда другие дети…
– О, пощадите! Довольно!
– За грехи родителей…
– Довольно! Я вернусь! – Она припала к ногам священника.
– Ребенок будет расти, не ведая зла, покуда в один прекрасный день ему не швырнут в лицо страшное слово…
– Господи! О господи!
Женщина в отчаянии опустилась на колени. Священник со вздохом поднял ее. Уортон хотел было подойти к ней, но она замахала на него рукой.
– Не подходи ко мне, Клайд! Я возвращаюсь к мужу! – Слезы так и струились по ее щекам, она не пыталась вытирать их.
– После всего, что было? Ты не смеешь! Я не пущу тебя!
– Не трогай меня! – крикнула она, отстраняясь от него и дрожа всем телом.
– Нет, ты моя! Слышишь! Моя!
Он резко повернулся к священнику.
– Какой же я дурак, что позволил вам читать тут проповеди! Благодарите бога, что на вас священный сан, а не то бы я… Да, да, я знаю, вы скажете: право священника… Ну что ж, вы воспользовались им. А теперь убирайтесь подобру-поздорову, пока я не забыл, кто вы и что вы!
Отец Рубо поклонился, взял женщину за руку и направился с нею к дверям. Но Уортон загородил им дорогу.
– Грэйс! Ты ведь говорила, что любишь меня?
– Говорила.
– А сейчас ты любишь меня?
– Люблю.
– Повтори еще раз!
– Я люблю тебя, Клайд, люблю!
– Слышал, священник? – вскричал он. – Ты слышал, что она сказала, и все же посылаешь ее с этими словами на устах обратно к мужу, где ее ждет ад, где ей придется лгать всякую минуту своей жизни!
Отец Рубо вдруг втолкнул женщину во внутреннюю комнату и прикрыл за ней дверь.
– Ни слова! – шепнул он Уортону, усаживаясь на табурет и принимая непринужденную позу. – Помните: это ради нее, – прибавил он.
Раздался резкий стук в дверь, затем поднялась щеколда, и вошел Эдвин Бентам.
– Моей жены не видали? – спросил он после обмена приветствиями.
Оба энергично замотали головой.
– Я заметил, что ее следы ведут от нашей хижины вниз, – продолжал он осторожно. – Затем они видны на главной тропе и обрываются как раз у поворота к вашему дому.
