Как я уже говорил вам вчера, дорогой друг, мне представлялось в высшей степени вероятным, что Адамс не первый раз использовал подобные методы для обогащения. Размышляя об этом, я вдруг вспомнил, что мой…
Тут он резко смолк, и на лице его отразилось непривычное замешательство, какого я за своим старым другом никогда прежде не замечал. Холмс отличался таким самообладанием, что я порой спрашивал себя, ведомы ли ему обычные человеческие чувства. Впрочем, он быстро оправился и со своей обычной невозмутимостью продолжил повествование:
– …Мой осведомитель рассказывал мне о похожем случае, который произошел с одним из его сослуживцев десять лет назад. У этого сослуживца была богатая бабушка, страдавшая ревматизмом. Она наняла в секретари очаровательного молодого человека по имени Эдвин Фэрроу, имевшего отличные рекомендации. А вскоре эта пожилая леди (звали ее миссис Найт) уже не могла без него обойтись. Он играл с нею в пике[37], возил ее в инвалидном кресле на прогулки, вечерами читал ей вслух. Но компаньонка миссис Найт, заботившаяся о более интимных потребностях престарелой дамы, постепенно начала подозревать Фэрроу в корыстных намерениях. Из дома стали пропадать деньги и драгоценности, а главное, миссис Найт соображала все хуже, словно находилась под действием какого-то зелья, хотя доктор ничего ей не прописывал.
Компаньонка лишь укрепилась в своих подозрениях, когда обнаружила в мусорной куче маленький стеклянный пузырек с несколькими оставшимися на дне каплями. Она отнесла его местному аптекарю, который сделал анализ жидкости и выяснил, что в ней содержался морфий.
Здесь Холмс снова замолчал и повернулся к мисс Крессуэлл, которая, подняв вуаль, молча внимала рассказу моего друга. Ее простое, но приятное лицо было совершенно спокойно, лишь руки в черных перчатках, лежавшие на коленях и судорожно сцепленные в замок, выдавали внутреннее напряжение.
– Впрочем, это ваша история, мисс Крессуэлл, – заметил Холмс. – Быть может, вы сами поведете рассказ, если это не причинит вам чрезмерных страданий?
– Благодарю вас, мистер Холмс, – серьезно ответила мисс Крессуэлл. – В общем-то вы уже почти все рассказали. Получив ответ аптекаря, я сразу телеграфировала внуку своей хозяйки, который не откладывая приехал к нам, прихватив с собой адвоката. Я отослала Фэрроу с каким-то поручением в деревню, и как только он ушел, внук миссис Найт и его адвокат обыскали спальню Фэрроу и там, в его шкафу, обнаружили пропавшие деньги и драгоценности. Кроме того, они нашли какие-то пилюли и порошки, которыми он, без сомнения, собирался напичкать миссис Найт. Я убеждена, что он замыслил убить ее после того, как она под влиянием морфия, который он ей давал, изменила бы завещание в его пользу. Эта догадка подтверждалась тем, что среди его вещей был также найден черновой набросок нового завещания, по которому она, в благодарность за «преданность и верность», оставляла своему секретарю пять тысяч фунтов.
