А рядом с ним – вихрастый казак Ванюшка. Затесался, будто и он – чин. А ведь только возит за генералом Суворовым его тяжелую саблю. Сам же Суворов – с одной нагайкой.
Что-то указывает ею в сторону, машет. Видно, чем-то недоволен.
– Замешкались. Все дело испортят. И еще этот Тищенко – словно за смертью поехал! – услышал Зыбин, что говорил Суворов.
Генерал-аншеф со свитой проехал к передней линии гренадер и егерей. Солдаты чуть оживились, стояли вольно, откашливались, сморкались.
Суворов возвращался назад, когда сзади, от третьей линии, послышался конский топот. Все увидали мчавшегося генеральского адъютанта.
К удовольствию Зыбина, Суворов остановился возле их каре. Зыбин слышал, как генерал-аншеф быстро спросил у адъютанта:
– Ну что, скоро ль принц? Чего он там замешкался?
– Поспешают, ваше высокопревосходительство! – отвечал запыхавшийся адъютант. – Я как сказал, что ежели вы отстанете, мы тотчас же одни ударим на турок, так австрийские офицеры кинулись подгонять солдат: «Скорее, скорее! Сувара кричит: «Вперед!» Если мы не поспеем, русские пойдут одни, их разобьют и разобьют нас».
Суворов рассмеялся.
– Только испугом и можно взять! Что же, Александр Адрианович, – обернулся он к генералу Познякову, командовавшему первой линией, – с Богом, вперед!
Каре двинулись на турецкий лагерь, который был расположен у деревни Тыргокукули.
Суворов взял на себя главную и самую опасную задачу – наступать на стотысячную турецкую армию, а принцу Кобургскому поручил обеспечить тыл и фланг.
Шли через кусты, через бурьян, по пшеничной стерне, будыльями кукурузы, пересекали луга, на которых трава была по пояс. Версты три прошли спокойно. Турки еще не обнаружили неприятеля, – они безмятежно спали, потому что знали: перед ними стоят в шесть раз меньшие силы австрийцев.
Но вот на левом крыле раздался выстрел, за ним другой. Наступление было обнаружено. И еще не успели апшеронцы пройти кукурузное поле, как уже заговорили пушки турецкой батареи, защищавшей лагерь.
В первой линии тотчас же заиграли генерал-марш, ударили в барабаны, и полки с распущенными знаменами быстрым шагом пошли вперед.
Деревня, занятая турками, их лагерь, батарея – все было как на ладони, вот тут, казалось, уже в полуверсте. И вдруг бежавшие со штыками наперевес войска первой линии остановились; перед ними был глубокий овраг. Он пересекал путь русским каре. Через овраг вела только одна небольшая дорога. Всем каре по ней было сразу не пройти.
